«Увидимся на ярмарке».

И Оби присоединился к толпе притискивающихся в единственную дверь. Он искал ответ на вопрос: эти слова были утверждением свершившегося факта, обещанием или угрозой?

Они наткнулись на Джанзу в кафе «Свит-Шоп», где он занимался своим обычным делом. Это значило, что он перемещался от кабинки к кабинке, от столика к столику, запугивал, угрожал и вымогал деньги (не обязательно в таком порядке). Запугивал, просто останавливаясь у края кабинки и бросая на сидящих внутри свирепый взгляд, осматривая их с ног до головы.

Присутствие Джанзы всегда являлось угрозой. От него исходила энергия насилия, и всем казалось, что он вот-вот взорвется от злости безо всякого предупреждения или причины, и каждый раз, где появлялся Джанза, оживленная беседа прекращалась, дети отворачивались, чтобы не встретиться взглядом с его маленькими свиными глазками.

Теперь, как он крутился вокруг «Свит-Шопа», появляясь то здесь, то там, «заимствуя» доллар у возбужденного сверстника, чье имя он позабыл, и вряд ли увидит его снова, но останется ему должен, или у кого-нибудь помладше, с кем разговор был еще короче. Расхаживая с важным видом и осознавая, что его присутствие так влияет на других, он получал жирную порцию удовольствия.

Джерри и Губер выжидали в тени и наблюдали за кафе. Губер переступал с ноги на ногу, что-то негромко насвистывая и чувствуя себя неспокойно. Джерри просто стоял и ждал, наблюдая за каждым шагом Джанзы, время от времени вытягивая шею, чтобы не упустить того из вида.

Спустя какое-то время Джерри сказал:

— Он идет сюда.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал Губер.

— Не волнуйся, — ответил Джерри.

На самом деле, Джерри не знал, зачем ему было нужно следить за Джанзой, и что нужно было делать дальше. В его сознании все было слишком туманно, чтобы как-то объяснить это Губеру. Все, что он знал, так это то, что ему нужно было встретиться с этим животным, и он это знал с того момента, как увидел Джанзу, стоящим на другой стороне улицы напротив окна его спальни.

Джанза вышел из «Свит-Шопа» и, хлопнув дверью, он плюнул в окно — так он уходил всегда. Он побрел в направлении центра города. Джерри и Губер пошли следом, держась позади него не ближе, чем в тридцати ярдах.

— Он увидит нас, если обернется, — прошептал Губер.

— Хорошо, — ответил Джерри.

Они шли следом за Джанзой по Вест-Стрит через Парк Вязов и через новую промышленную зону «Эплз» [яблоки], называемую так, наверное, потому что все близлежащие улицы были названы сортами яблок: Мак-Кинтош, Болдуин, Восхитительная. «Можно вообразить, как кого-нибудь спрашиваешь: «Простите, Вы живете в доме номер двадцать на Восхитительной улице?» — подумал Джерри и чуть не расхохотался, понимая, что его смех был бы нервозным.

— Интересно, куда он идет? — спросил Губер. — Он живет где-то не здесь.

И уже другой район: разваливающиеся здания, перекошенные стены, замусоренные улицы, руины под снос, переулок, внезапно разинувший пасть, словно темная неприступная пещера.

Джанза повернул за угол, и они ускорили шаг, боясь его потерять. Старомодные уличные фонари бросали слабый свет на потрескавшийся асфальт и на еще сильнее выделяющиеся темные закоулки. В поле зрения Джанзы не было.

Джерри и Губер озадаченно стали. Губеру захотелось уйти, но он беспокоился за безопасность Джерри. Джерри пнул ногой телефонный столб.

— Хай, парни…

Голос Джанзы раздался откуда-то из тьмы расстелившейся рядом аллеи.

— Вы думаете, что я не вижу, что вы меня преследуете? — спросил он, прислонившись к стене.