Именно поэтому он и не отражал свет… Да, я, конечно, был знаком с таким видом «украшений» — судьба меня уже не раз сталкивала с ними.

— Знаешь, Юлия, — сказал я, интимно наклонившись к ней, — у меня в комнате есть чудесный коньяк. Хочешь, выпьем по рюмке?

— Откуда ты говоришь? — спросил он. Баласчев ему что-то ответил, и Аввакум сказал:

— Хорошо, я жду тебя.

— Что случилось? — спросил я, чувствуя, как учащенно забилось у меня сердце.

Аввакум наполнил рюмки коньяком.

— Сперва выпей, а тогда я тебе скажу, — ответил он. Лицо его по-прежнему было застывшим и мрачным.

— Что-то с Мариной? — спросил я.

— В четыре часа пять минут Марина была убита из огнестрельного оружия у входа в свой дом, — сказал Аввакум.

Я поставил рюмку на пол. Сердце перестало частить, билось медленно, но так сильно, что удары его отдавались у меня в ушах гулом колоколов.

— Ты за кого меня принимаешь, что так готовишь меня? — спросил я.

— Я не тебя готовлю, а собираюсь с мыслями, — сказал Аввакум. — У меня перед глазами еще была Юлия, когда позвонил Баласчев.

Я поглядел на свои часы. Было двадцать минут пятого.

Баласчев приехал через десять минут. Плащ его был мокрый. Он принес с собой в комнату холод, сырость, ощущение темноты и чего-то безвозвратного.

Аввакум налил ему чая, посадил поближе к камину и попросил рассказать.

— С того самого момента, когда мы последними покинули лабораторию. Который был тогда час?

— Половина четвертого, — сказал Баласчев. — Ровно половина четвертого. Туман еще не добрался до нас, но мы уже видели, как он ползет — от Подуяне до колокольни храма Александра Невского все уже было покрыто желтоватой мглой. Шел дождь. На площадке перед лабораторией суетился возле своего «Москвича» один только Недьо Недев. Он то поднимал капот и что-то смотрел в моторе, то включал зажигание и нажимал стартер, но мотор только фыркал раз-другой и снова глохнул. Я спросил его, может, лучше, чтобы его подвез на своей машине кто-нибудь из наших ребят, но он категорически отказался. Дежурный милиционер стоял под козырьком входа, глядел на него и посмеивался. Я отправился в Техническую службу, как вы мне приказали. Заниматься Недьо Недевым было кому!

По дороге я получал сведения от тех, кто на машинах продолжал следить за профессором, Кирилковым, Воином Константиновым и лаборанткой Мариной Спасовой. Едва только я добрался до Технической службы, как мне позвонили относительно Недьо Недева.

Недьо Недев задержался на площадке у лаборатории ровно пятнадцать минут. Наконец ему удалось завести мотор, он выехал на шоссе и направился к остановке, но туман уже опустился над дорогой, и ему приходилось двигаться еле-еле. Когда он добрался до развилки, на светофоре загорелся красный свет и подъехал княжевский трамвай. Пока трамвай проезжал, между нашей машиной и «Москвичом» Недева вклинился грузовик бумажной фабрики, а напротив появилась еще ка-кая-то машина. Образовалась пробка, а так как туман был густой, то. каждый старался выждать, пока дви-чется стоящий впереди. Когда наше наблюдение получило возможность выехать, машина Недева уже исчезла из виду, словно растворилась в тумане. Как и следовало бы ожидать, наш человек выбрал наиболее вероят-ный вариант: он исходил из того, что объект поехал в сторону Софии, а не Княжева. Тем более что в направлении города мерцали сквозь туманную дымку красные огоньки. Он покатил вслед за огоньками, но, когда настиг их у остановки «Бэкстон», где сильные люминесцентные лампы разрежали мрак, оказалось, что это не тот «Москвич» — номер и цвет кузова были другие.