Все подобные размышления носили чисто умозрительный характер. Ведь его создатели были либо мертвы, либо подверглись удалению памяти.

А тем временем результат их трудов приготовился строить собственную судьбу, стараясь при этом привлекать к себе поменьше внимания и ни от кого не зависеть. К тому времени он уже исколесил изрядную часть Содружества в попытках отыскать своих естественных родителей. Ему удалось установить, что его матери нет в живых, а личность отца была окутана плотной завесой таинственности и всяких домыслов.

В течение нескольких лет желание докопаться до истины гнало его все дальше и дальше. Теперь же это стало ему безразлично. Если и суждено ему когда‑либо узнать правду о своих предках, то ее наверняка придется выуживать из какой‑нибудь секретной базы данных, запрятанной подальше от людских глаз. Пора прекратить копаться в прошлом и устремить свой взгляд в будущее, которое наверняка будет ничуть не проще.

И все же Флинкс считал, что ему повезло. Правда, из‑за своих непредсказуемых дарований он часто оказывался в переделках, но они же нередко и помогали ему выпутываться из сложных ситуаций. А еще ему посчастливилось встретить несколько примечательных личностей: Бран Дзе‑Мэллори и Трузензузекса, Лорен Уолдер и ряд других, чуть менее привлекательных. А еще были уджурриане. Флинкс поймал себя на том, что ему до сих пор интересно, как у них идут дела с прокладкой тоннелей. А раса Аанн с ее бесконечными кознями против транксо‑человеческого союза! Они вечно ищут слабое место и, притаившись, наблюдают за действиями Содружества, чтобы в моменты слабости и нерешительности расширить зону собственного влияния. Мысли Флинкса сбивались в какую‑то бесформенную массу, и он ничего не мог с этим поделать. “Ползунок” большей частью шел самостоятельно, поэтому Флинкс, выполнив то, ради чего и явился сюда, мог расслабиться и облегченно вздохнуть. Он легко представил себя этаким таинственным отшельником, какие издавна встречались на торговых векторах. Герой‑одиночка, колесящий по просторам Содружества на своем замечательном корабле, построенном для него уджуррианами, и заглядывающий время от времени в самые дальние пограничные места.

“Учитель” – это имя дали кораблю явно не в его честь. И вот парадокс – чем больше он познавал, тем больше ощущал себя недоучкой.

Трузензузекс назвал бы это признаком возрастающей зрелости. Флинкс был учеником, а не учителем. И все вокруг казалось ему достойным изучения: народы и планеты, цивилизации и отдельные личности.

Иногда ему открывались по крупицам величайшие загадки. Абаламахаламатандре оказался вовсе не одиноким представителем некоей древней расы, а биомеханическим ключом для запуска чудовищного устройства. Или Кранг – супероружие давно канувших в небытие Тар‑Айимов, чьи странные механоментальные пертурбации вот уже долгие годы эхом отзывались в его мозгу. Как много он уже видел, а сколько миров еще ждали своего часа! А сколько еще предстоит понять!

Да, разум – это тяжкое бремя.

Неожиданно мысли его оборвались. Он отпустил акселератор, и “ползунок” замер на месте. Пип резко вздернула голову, а Поскребыш нервно захлопал крылышками, стоило лишь Флинксу сжать ладонями виски. Приступы головной боли становились все более невыносимыми. Они давно мучили его, но за последний год превратились в постоянного спутника, давая о себе знать несколько раз в месяц.

Вот еще причина, чтобы избегать стабильных отношений. Ведь не исключено, что в самые мрачные моменты жизни он окажется всего‑навсего результатом тупикового эксперимента, а Флинксу меньше всего на свете хотелось тащить за собой в бездну кого‑нибудь еще.