– На редкость привлекательной, – наконец сумел выдавить он.

– Это уже меняет дело. Ой!

Клэрити вздрогнула. Ни с того ни с сего ей на плечо сел Поскребыш. Змееныш, однако, не сумел устроиться там колечком и вместо этого плотно обвился хвостом вокруг густого белокурого хвостика за ее ухом.

– Его зовут Поскребыш. По‑моему, ты ему нравишься.

– Рада познакомиться, – она наклонила голову, разглядывая миниатюрный инструмент смерти, уютно устроившийся у нее на плече. – А откуда ты знаешь, что я ему нравлюсь?

– Потому что еще жива.

– Понятно, – она надула губы. – Ты сказал, его зовут Поскребыш?

Услышав свое имя, змееныш слегка приподнял голову.

– Тебе известно, что у них есть склонность к устойчивым связям? Они устанавливают тесный эмоциональный контакт с человеком, к которому чувствуют расположение. Он не раздражает тебя?

– Я ведь генный инженер. Никто из живых существ не раздражает меня, кроме тех, кого я не могу видеть невооруженным глазом.

“Интересно, а что бы ты сказала обо мне, если бы знала мою историю?” – подумал он.

– Они телепаты на эмоциональном уровне. Ему известно, какие чувства ты испытываешь. И если он выбрал тебя в партнеры, то можешь быть уверена в том, что на свете не сыскать более преданного товарища и надежного защитника. Мы с Пип существуем бок о бок всю мою жизнь. И у меня ни разу, за исключением пары случаев, не возникло повода сожалеть об этом.

– А как долго они живут?

Клэрити поглаживала голову змееныша, увидев, как это делает Флинкс.

– Кто знает? Они не часто встречаются здесь, на Аляспине, а за его пределами практически не известны. Это не то место, где природу можно изучать без опаски. Тем более, когда речь идет о летучих змеях. Пип была взрослой, когда я нашел ее. Думаю, ей около семнадцати лет. Для рептилий это преклонный возраст, но ведь летучий змей – не рептилия.

– Точно. Я чувствую, какой он теплый, – она улыбнулась своему новому дружку. – Что ж, пожалуйста, можешь оставаться здесь, если тебе хочется.

Ему действительно хотелось. Флинкс это кожей чувствовал. Ему тоже кое‑чего хотелось. Он даже представил, как заключает ее в объятья и крепко целует.

Тяжело вздохнув, Флинкс снова уселся на кровать. Он был большой спец по подобным сценариям, но как только доходило до дела, куда только девались его таланты. Он нервно сплел пальцы.

– Я же сказал, что помогу тебе. С чего бы ты хотела начать?

– Мне надо вернуться к моим коллегам. Уверена, что сейчас они уже голову потеряли от беспокойства. Насколько мне известно, ни одна живая душа не ведает, что случилось со мной. Они наверняка сходят с ума.

– Скучают по тебе, как милейшей барышне, или же ты – незаменимый винтик в механизме их исследований?

– И то и другое, – не моргнув глазом, заверила его Клэрити. – Но теперь речь идет не только обо мне одной. Судя по их вопросам, эти фанатики хотят сорвать целиком весь проект. Похитив меня, они замедлили ход исследований, а кроме того, разжились кое‑какой полезной информацией.

– Ты уж меня прости, но, глядя на тебя, ни за что не скажешь, что ты – такая важная персона.

По ее лицу было видно, что она задета. Но скоро ей стало ясно, что он ее просто поддразнивает.

– Думай, как хочешь. Но давай лучше договоримся: я больше не буду комментировать твой возраст, а ты – мой.

– Это уже лучше.

– Мне надо как можно скорее вернуться.