|
Оба действовали проворно, умело, профессионально. Он прикинул варианты. Справиться с толстяком не составило бы особого труда — тот стоял так близко, что Бен чувствовал его несвежее дыхание, — но жилистый вел себя уверенно, не расслаблялся, палец держал на спусковом крючке, так что сомневаться не приходилось — этот не растеряется, выстрелит при малейшей опасности и не промахнется. Толстяк снова нацепил тугой браслет на левое запястье, потом схватил Бена за рубашку и одним рывком поднял с матраса. — Шевелись, — произнес он густым басом. Бен посмотрел ему в глаза — пустота. — Шевелись, — повторил толстяк и подтолкнул Бена в спину. Чувствуя на себе настороженный взгляд жилистого, Бен вышел из комнаты и оказался в просторном помещении, похожем на промышленных масштабов кухню. Здесь, наверное, тоже давно не прибирались. Сваленные по углам мешки с мусором давно погрызли крысы и мыши, и мусор валялся по всему полу, скрытому под слоем пыли. Горы мусора на столах и в раковинах, годами не видевших воды. На полках, затянутых сеткой паутины, валялись кухонные принадлежности. Из пораженной плесенью разделочной доски торчал нож. Скорее всего, когда-то здесь был ресторан или отель. Только вот времени с тех пор прошло немало. В воздухе ощущался холодок, который шел не только от сырых стен. Куда же его привезли? Подталкивая в спину, Бена провели через кухню и вывели через двойные двери в сумрачный коридор. В полутьме проступила стальная дверь хозяйственного лифта. Жилистый ткнул пальцем в кнопку на стене, и створки нехотя расползлись. В спину уперся пистолет, и Бен шагнул в кабину. Здесь, как и в кухне, ощущался гнилостный запах. Бен сделал три шага до дальнего угла, повернулся и прислонился спиной к стене. Пистолет в руке охранника все так же твердо смотрел ему в глаза через узкое пространство лифта. Толстяк вошел последним, и пол в кабине как будто прогнулся под его весом. Он нажал кнопку. Лифт устало выдохнул и пошел. Никто не произнес и слова. На первом этаже кабина остановилась, и Бена вытолкнули в другой коридор с черными пятнами грибка на стенах и жуткой вонью от крыс и мышей. — Двигай живее, — сказал жилистый, проходя вперед. Бен медленно поплелся за ним, посматривая исподтишка по сторонам. Еще один лифт. Поднялись на второй этаж. Еще один длинный, грязный коридор. По обе стороны старые двери с потускневшими латунными табличками. У тридцать шестого номера жилистый остановился и постучал в дверь. Ответили невнятно. Потом Бен услышал шаги, и дверь открылась. В проходе стоял подтянутый мужчина с гладко зачесанными назад волосами. — Я тебя знаю, — сказал Бен. — Как зубы? Джонс оскалился, демонстрируя зияющие пустоты. — Давайте его сюда, — прошамкал он, с трудом шевеля опухшими, разбитыми губами. Бена толкнули в спину и подвели к стулу. Он спокойно сел, положив на колени скованные руки, и огляделся. Комната представляла собой что-то вроде временного офиса. Из мебели — несколько стульев, дешевый письменный стол и еще один с DVD-плеером и монитором. Впрочем, его вряд ли привели сюда смотреть кино. Джонс закрыл дверь и, потирая губы и скулу, прошел на середину комнаты. Взгляд, который он бросил на Бена, не обещал ничего хорошего. Второго Бен не узнал. Он сидел на столе и улыбался белозубо и почти весело. Около сорока, стройный, невысокий, в дорогом костюме, рыжеволосый. На руке массивные золотые часы с бриллиантами. Незнакомец производил впечатление человека умного, образованного, волевого, которому вовсе не нужно быть брутальным, чтобы командовать, и который привык отдавать распоряжения. Человек, просчитывающий все наперед, ничего не упускающий и очень опасный. |
