- Экспансионистские устремления ацтеков и инков? Амазонский империализм?

- Нет. Не армия и не отдельные колонисты переселились на север, а весь народ майя. В один прекрасный, точнее, злосчастный день целый народ покинул обжитые города, величественные храмы, могилы предков и отправился в далекий путь, чтобы отвоевать у лесов и болот место для новой страны.

- Это что, очередная смелая гипотеза?

- К сожалению, это истина в конечной инстанции.

- Мне, как естественнику, нужны доказательства. Учтите, я убежденный рационалист.

- Они есть, мой друг. Они есть. Это календарь. Точнейший в мире календарь майя. Кстати, у майя длина года исчислялась (дайте я напишу) в 365, 242129 дня. Современные же астрономические исчисления дают величину 365, 242198.

- Да! Я что-то такое припоминаю! Ошибка в пятом знаке после запятой! Поразительная точность.

- Так вот, народ, создавший такой исключительный календарь, стал его рабом. Майя строили свои великолепные сооружения отнюдь не тогда, когда они были им необходимы, а только по указанию календаря. Каждые пять, десять, двадцать лет они возводили новую постройку и высекали дату на камне. Они поступали так с удивительным упорством на протяжении веков, о чем свидетельствуют сохранившиеся на сооружениях даты. Роковую регулярность могла прервать только катастрофа или эмиграция. Поэтому если мы видим, что в определенное время в том или ином городе строительство прерывается, а в другом оно приблизительно в этот же период только начинается, у нас есть право утверждать, что население покинуло свой город и построило другой.

Целый народ покинул в 610 году свою великую страну и переселился на дикий север. И никто из беглецов не возвратился на оставленную родину. В опустевшие города вползла сельва. Лианы тугими объятиями оплели пирамиды, травы проросли на лестницах и ступенях, упругие корни деревьев раздвигали камни и разрушали целые строения.

- Но почему?! Почему они это сделали?! Де Моран усмехнулся, устало и горько, точно он сам когда-то покинул вместе с народом майя милый и ласковый дом свой.

- Я не знаю… И не знает никто. Это необъяснимо. Сельва научила покоренные развалины своему удивительному молчанию… В оставленных городах не найдено никаких следов чужеземного завоевания или какой-либо катастрофы, способной прогнать неведомо куда целый народ. Вот почему, милый док, главной причиной падения Древнего царства некоторые мои коллеги склонны считать какую-то страшную эпидемию. Теперь вы понимаете, почему я перехожу в вашу, как вы сказали, веру?

Что я мог ему ответить? Мне было мучительно стыдно и удивительно радостно.

«Скорее назад, - подумал я, - и за работу», - и взглянул на приготовленные к отправке контейнеры. Состояние было такое, точно я увидел их впервые, а де Моран объяснил мне, что в них скрывается. Сначала объяснил, а потом подарил.

- Так что вы поставьте меня в известность, как там у вас пойдут дела, - сказал он, перехватив мой взгляд.

- В ту же минуту, Альфонзо! По телефону, …После сельвы Лондон кажется серым, прокопченным ущельем.

Сэр Генри встретил меня, как всегда, радушно и спокойно, будто мы расстались с ним вчера.

- Можете не рассказывать, я все знаю из ваших писем, - улыбнулся он. - Я рад, что все обошлось благополучно. Теперь нужно возможно тщательнее провести культивирование штаммов.

- Если там есть микробы, сэр.

- Конечно. Но я думаю, что их там достаточно, я уверен, что вы привезли любопытные образцы. Мы, конечно, используем наш биотрон. В Оксфорде месяц назад поставили новую модель, американский В-8.