(Вынимает бумагу.) И тогда же Петя Долгоруков дал списать...

     Дубельт. Хромоногий?

     Богомазов. Он самый.

     Дубельт. Так. Еще, Иван Варфоломеевич?

     Богомазов. Воронцовский бал. (Подает бумагу.)

     Дубельт. Благодарю вас.

     Богомазов. Леонтий  Васильевич,  надобно  на  хромого  Петьку  внимание

обратить. Ведь это что несет, сил человеческих  нет!  Холопами  всех  так  и

чешет. Вторую ногу ему переломить мало. Говорит,  что  от  святого  мученика

происходит.

     Дубельт. Дойдет очередь и до мучеников.

     Богомазов. Честь имею кланяться, ваше превосходительство.

     Дубельт. Чрезвычайные услуги оказываете,  Иван  Варфоломеевич.  Я  буду

иметь удовольствие о вас графу доложить.

     Богомазов. Леонтий Васильевич, душевно тронут. Исполняю свой долг.

     Дубельт. Понимаю, понимаю. Деньжонок не надобно ли, Иван Варфоломеевич?

     Богомазов. Да рубликов двести не мешало бы.

     Дубельт. А я вам триста выпишу для ровного счета,  тридцать  червонцев.

Скажите, пожалуйста, Василию Максимовичу.

                        Богомазов кланяется, уходит.

(Читает  бумаги,  принесенные  Богомазовым.) "Буря мглою небо кроет... вихри

снежные крутя". (Слышит что-то, глядит в окно, поправляет эполеты.)

Дверь открывается, появляется жандарм Пономарев, вслед за ним в дверь входит

    Николай I, в кирасирской каске и шинели, а за Николаем - Бенкендорф.

Здравия  желаю,  ваше  императорское  величество. В штабе корпуса жандармов,

ваше императорское величество, все обстоит в добром порядке.

     Николай I. Проезжал с графом, вижу,  у  тебя  огонек.  Занимаешься?  Не

помешал ли я?

     Дубельт. Пономарев, шинель.

        Пономарев принимает шинели Николая I и Бенкендорфа, уходит.

     Николай I (садясь). Садись, граф. Садись, Леонтий Васильевич.

     Дубельт (стоя). Слушаю, ваше величество.

     Николай I. Над чем работаешь?

     Дубельт.  Стихи  читаю,  ваше  величество.  Собирался  докладывать  его

сиятельству.

     Николай I. А ты докладывай, я не буду мешать.  (Берет  какую-то  книгу,

рассматривает.)

     Дубельт. Вот, ваше сиятельство, бездельники  в  списках  распространяют

пушкинское  стихотворение  по  поводу  брюлловского  распятия.  Помните,  вы

изволили приказать поставить к картине  караул?  К  сожалению,  в  отрывках.

(Читает.)

                   Но у подножия теперь креста честного,

                   Как будто у крыльца правителя градского,

                   Мы зрим - поставлено на место жен святых -

                   В ружье и кивере два грозных часовых.