— Говорят, оно огромное? — не сдержался дон Баррехо.

— Оно хранится в трех пещерах, заполненных золотом.

— И одного тамошнего самородка хватит, чтобы открыть настоящую гостиницу, черт побери!..

— Дай мне сказать, дружище, — вмешался Мендоса. — Мне хочется прежде всего выяснить одно темное обстоятельство. Прежде чем умереть, касик посылал какого-нибудь белого человека в заморские края, чтобы «привезти внучку?

— Да, — ответил индеец.

— Он вернулся?

— И был съеден, — ответил дикарь. — Этот человек пользовался полным доверием касика, но он решил завладеть сокровищами, угрожая привести испанцев в случае отказа. Он стал невыносим, тогда мы его схватили и нанизали на вертел по приказанию тускана.

— А это что за господин? — спросил дон Баррехо.

— Маг или колдун племени, — объяснил Мендоса.

— Черт возьми!.. Важная персона!..

— А потом что произошло? — спросил баск.

— Тускан увидел, что белый человек хочет завладеть богатством, как я уже говорил; тогда он приказал схватить его и насадить на вертел.

— Превосходно!.. — воскликнул дон Баррехо. — Это — достойное наказание для предателей.

— А потом? — продолжал Мендоса.

— Смутные слухи доходили до нашего племени; говорили, что высадился большой отряд белых людей, объявивших себя нашими друзьями. Тускан, который имел все основания бояться испанцев, разослал гонцов во всех направлениях, чтобы они приблизились к отряду и убедились, что внучка великого касика на самом деле находится при этих людях.

— И они что-нибудь узнали? — продолжал расспросы баск.

— Что отряд белых людей, долго сражавшихся с испанцами возле города Сеговия-Нуэва, приближается к Маддалене.

— А далеко до этой реки?

— День хода, — ответил индеец.

— А ты видел этих людей?

— Нет, потому что меня взяли в плен тасарио. Только благодаря силе своих ног я сумел избежать смерти.

— Эй, Мендоса, мы и так уже знаем достаточно, — сказал дон Баррехо. — Нельзя ли нам уйти раньше, чем проснутся кроталы?

— Индеец сумеет снова усыпить их, если надо, — ответил Мендоса.

— Теперь нам нечего бояться, потому что змеи образуют непроходимый барьер между нами и пожирателями человеческого мяса.

— Мы задержим также маркиза де Монтелимара?

— Тю!.. — воскликнул дон Баррехо. — Я уже и забыл об этом ужасном человеке. Где мы его оставили?

— Мы поступаем по-глупому, — сказал Де Гюсак. — Сидим здесь, болтаем, а может, как раз в этот момент испанцы сговариваются с людоедами о совместной атаке? Две различные расы часто хорошо договариваются.

— Это точно, — подтвердил Мендоса. — Потомки конкистадоров настолько застращали индейцев, что тем порой достаточно увидеть испанский шлем, чтобы признать себя рабами. В сущности, флибустьерам совсем не следовало предпринимать свои блистательные походы ради отмщения за страдания этих отупевших созданий.

Индеец поднялся, держа в руках флейту.

— Время летит, — сказал он, — и тасарио могут пройти выше каньона.

— Ах, я уже и забыл, что мои сухие конечности подвергаются опасности быть насаженными на вертел, — словно опомнился дон Баррехо.