— Ладно, успокойся. Я же говорю, ничего страшного не случилось.

— Это по-твоему не случилось. И уже точно не случится. Предупреди своего друга… Мы отсюда уходим.

— Что? — Я невольно приостановился. — С чего бы это?

— С того бы. Поели, отдохнули. Ты, я вижу, уже и шлюхам, и бандитам своим стал. А теперь домой пора. Хотя ты, если хочешь, можешь и остаться. Я домой сама доберусь.

— Послушай, мы же с людьми пришли отдыхать!

— Это швабра крашеная — человек?

— Да что ты к ней прицепилась!

— Это не я, это ты к ее заднице прилип. Все, я ухожу, а ты как хочешь.

Оставив меня, Наталья добежала до нашего столика, схватила свою сумочку и, не попрощавшись, бросилась к выходу.

Анжела пустила ей в спину струйку дыма, а Красильников наморщил лоб и изобразил на лице благородное замешательство.

Второй раз за вечер я оказался в центре всеобщего внимания. И опять — в дурацком положении.

Антон, выбравшись из-за стола, пошел мне навстречу. Мне не хотелось ничего ему объяснять, но пришлось потратить несколько драгоценных минут на разговор.

— А-а, понимаю, — он кивнул головой. — Конечно, беги, о чем речь? Может, вас довезти?

— Не надо, спасибо.

— Ну беги, беги. Не беспокойся, я стол оплачу, потом рассчитаемся. Давай!

Когда мы обменивались рукопожатием, он вцепился мне в локоть, наклонился, чтобы заглянуть мне в глаза, и спросил:

— Ты на меня не сердишься?

— Нет.

— Точно? Нет, ну мало ли… Ну, тогда все, давай беги!

Проскочив тяжелые портьеры, я попал в темный холл. Гардероб располагался направо, но там Натальи не было.

Я повернулся и столкнулся с Эдиком.

— Привет, — радостно сказал он, приближаясь. — Вот я и встретил тебя, козлина безрогая! Да-а-вно мне этого хотелось.

Самым здравым решением было бы сделать шаг назад, где на помощь пришел бы Антон.

— Ха, ты думал, я уйду? Да вот х… тебе, я давно нашей встречи ждал!

Эдик замер передо мной, ухмыляясь и держа руки за спиной, и вдруг ударил меня ногой в голову.

Направь он удар чуть пониже, я улетел бы в зал, прихватив с собой бархатные портьеры и опрокинув столики. Но я успел дернуться, и рифленая подошва тяжелого ботинка только царапнула меня по скуле, сильно, но не причинив вреда.

Я рывком сократил расстояние и врезал правой в открытый подбородок левый боковой, чуть сместился и саданул правым крюком в нос. Я успел заметить, как от моих ударов физиономия Столяра обмякла и полиняла, но порадоваться успеху не смог.

Одно из двух: или я не уследил за его ногами, а он действительно умел ими работать, или в холле оказалась лошадь.

Во всяком случае, эффект был именно такой: будто здоровенный мерин лягнул меня под ребра.

Дальнейшие события я помню смутно.

Помню, что меня приводили в чувство в какой-то комнате, и вокруг суетилось много людей, а мне было плохо, очень плохо, и я лежал в кресле, почему-то без пиджака, и мне хотелось крикнуть, чтобы они выключили эти чертовы прожекторы, которые понаставили на каждом углу, но я не мог этого сделать и продолжал страдать от яркого света, не догадываясь закрыть глаза.

Окончательно я пришел в себя только в машине Красильникова. Я лежал на заднем сиденье, небрежно укутанный собственным пальто, и мне очень не хотелось двигаться, я боялся, что все мои внутренности вывалятся, сделай я хоть какое-то движение. Анжела сидела рядом с Антоном, сбросив обувь и уперев ноги в панель приборов, и что-то тихо рассказывала. К словам я не прислушивался, уставился на ее коленки, пока она не обернулась.