Меня явно подставили.

Только, похоже, они кое-чего не учли.

Так что поборемся.

Я нашел исправный телефон-автомат и позвонил Максу на работу. Он писал какой-то глупый отказник и с радостью откликнулся на мою просьбу побыстрее встретиться на нейтральной территории. В качестве таковой я выбрал кафе на Ленинградском проспекте, где однажды обедал с Ликой.

Добрался туда я общественным транспортом с максимальным количеством пересадок. По дороге в последний раз позвонил Марголину, и меня ждал сюрприз: после третьего гудка в трубке щелкнуло, и я услышал старушечий голос:

— Але-о!

— Здравствуйте, Сергея Иваныча будьте добры!

— Кого? Тут такие не живут…

— Это номер 12-65-06?

— Да, но никаких Сергеев Иванычей тут нету и не было никогда.

— Извините.

Я повесил трубку и потер лоб. Мой взгляд остановился на заваленной разноцветными бутылками витрине киоска. Странно, почему я не вспомнил об этом средстве вчера вечером?

В кафе я занял столик у окна и заказал коньяк.

Макс появился минута в минуту. Лихо подкатил на старом «фольксвагене-пассате», вылез и пошел к дверям, мужественно хмурясь. Я подумал, что мента в нем видать за версту, он никогда не станет хорошим опером. Впрочем, не мне его судить…

Он сел за стол и сразу после рукопожатия спросил:

— Что у тебя случилось?

— Штаны порвал.

— Что?

— Давай сначала пообедаем.

— Нет, подожди! Объясни сначала, что у тебя за проблемы.

Я вздохнул и допил коньяк.

— Не буду. Ты все равно не сможешь помочь. Поверь, пожалуйста, что я серьезно вляпался.

Интересно было бы посмотреть на его реакцию, попробуй я рассказать ему всю правду.

— У меня есть просьба. Если в двух словах, меня подставили… Поганое дело… Все стрелки сводятся на меня. Мне нужно найти человека, который всю кашу заварил. По прописке он не живет. Помнишь, я просил тебя вчера узнать адрес и телефон? Это он… Так вот, там его нет… А что ты предлагаешь?

— И что ты предлагаешь?

— Он недавно привлекался к уголовной ответственности. Не помню, по какому району. В уголовном деле может быть его постоянный адрес. Понимаешь?

Макс понимал. И ему очень не хотелось выполнять мою просьбу. В его положении я бы отказался.

Он смотрел мимо меня, теребил пальцами салфетку и напряженно искал причину для отказа. Нет, никогда ему не бывать хорошим опером! Гена Савельев давно был бы уже на пути к дверям. Если бы не связал информацию о перестрелке на Рыбацкой, которую наверняка доводили на последнем разводе, и малоприятную рожу фоторобота с моей личностью…

— Это моя последняя просьба. Обещаю больше не тревожить.

Макс посмотрел на меня с сомнением и невесело усмехнулся:

— В каком смысле — последняя? Я не ответил.

Подумав, он выругался:

— Ладно, хрен с тобой! Запиши, как этого урода зовут.

На куске салфетки я записал все, что помнил об Антоне. Он спрятал бумажку в карман.

— Полистай дело. Посмотри, что там за ситуация была, с кем он связан. В общем, сам понимаешь… Мне его найти надо — дальше некуда. И срочно.

— Срочно. Ты бы лучше подсказал, что я буду начальнику объяснять, чтобы он запрос подписал. Хорошо, если этот твой друг по нашему району проходил, а если где-нибудь в области и дело уже в суде валяется? Нет никакой гарантии, что я там что-нибудь наскребу. Может, он себе хату снимает и меняет адреса каждый месяц…

— Может, но вряд ли. Не будет он хату снимать. У него где-то своя есть, приватизированная, и живет он в ней постоянно.