|
– Шрина! – донесся голос от двери. – Довольно! Убери пистолет. – Ты не понимаешь, Ошир. Не вмешивайся! – Понимаю достаточно, – ответил человеко-зверь, неуклюже подходя к столу и ставя на него серебряный поднос. Его изуродованная рука сомкнулась на пистолете и осторожно вынула оружие из ее пальцев. – Ничто из твоих рассказов об этом человеке не указывает, что он – носитель зла. Почему ты хочешь убить его? – Куда бы он ни ехал, за ним следует Смерть. Гибель! Я это чувствую, Ошир. Она вскочила и выбежала из комнаты. Ошир положил пистолет на стол, Шэнноу наклонился и снял затвор со взвода. Ошир с трудом опустился в кресло, в котором только что сидела Амазига. Он не спускал взгляда с Иерусалимца. – Она измучена, Шэнноу, – сказал он. – Ей казалось, что она нашла способ исцелить меня, но это оказалось лишь временным улучшением. И теперь она должна страдать заново. Она любила моего брата Шэр-рана, а он стал зверем. Теперь… – он пожал плечами, – теперь настал мой черед. Ваш приезд привел ее в полное отчаяние. Но она соберется с силами и обдумает все, что вы ей говорили. Выпейте вина и отдохните. Я пригляжу, чтобы ваших лошадей пустили пастись на ближнем лугу, где хорошая трава. За этой дверью вы найдете кровати и одеяла. – Времени для отдыха не осталось, – возразил Нои. – Конец близок, я чувствую это. Шэнноу устало поднялся на ноги. – Я надеялся на помощь. Я думал, Черная Госпожа сильна. – Так и есть, Шэнноу, – заверил его Ошир. – Она обладает великими знаниями. Дайте ей время. – Вы слышали, что сказал Нои? Времени у нас нет. Мы поедем дальше к Мечу, но сначала Нои надо обыскать храмовое святилище. – Зачем? – спросил Ошир. – Чтобы найти то, что поможет мне вернуться домой, – ответил Нои. Вблизи прогремел выстрел, и раздался вопль ужаса. – Вот видишь! – крикнула Амазига из двери, указывая на Шэнноу. – Где бы он ни ездил, Смерть всегда следует за ним! 31 Пастырь смело выехал на поляну, где собрались двадцать три уцелевших Кинжала. Некоторые были ранены, их чешуйчатые руки и ноги были забинтованы. Остальные держали ружья наготове, на случай, если на них нападут медведи. Высоко подняв Кровь-Камень, Пастырь направил лошадь прямо в толпу врагов и громко произнес единственное слово, открытое ему Богом. – Пендаррик! – провозгласил он, и ружья, уже прицеленные в него, тотчас опустились. – Следуйте за мной, – приказал Пастырь, выезжая с поляны. Рептилии взяли свое оружие, построились в две колонны и последовали за ним. Пастырь пришел в экстаз. – Как таинственны пути Господа, – сообщил он утреннему воздуху. – И сколь дивны Его чудеса! На равнине перед городом собралось много львов, и они преградили дорогу Пастырю. Он поднял свой Камень и рявкнул: – Расступитесь! Черногривый великан вздыбился от боли и побежал влево. Остальные пошли за ним, образовав коридор, в который Пастырь направил свою лошадь. Он повел рептилий к северным воротам и там обернулся к ним. – Все противящиеся воле Бога должны умереть! – объявил он и, не сомневаясь, что ему сопутствует необоримая сила Творца, въехал в ворота. За ними он увидел множество людей. Никто не встал у него на пути. Горожане с откровенным любопытством смотрели на строй рептилий, следующих за Пастырем по улицам между белых стен. Да и на самого Пастыря тоже. Он спросил у женщины, державшей за руку малыша: – Храм! Как к нему проехать? Женщина указала на высокое здание с куполом, и он поехал туда. |
