|
– Привезу. И вяленого мяса тоже. Припасов, как погляжу, у вас маловато. – У меня маловато обменной монеты, Бык. Придется взять у тебя в долг. – Да вы не стесняйтесь, – ответил он. Она смотрела, как он вскочил на лошадь и ускакал. Потом покачала головой и позволила себе улыбнуться. Вот из него вышел бы неплохой муж, подумала она. Он заботливый, сильный и к детям привязался. Но перед улыбающимся лицом Быка возникло лицо Йона Шэнноу. – Дурак ты, Шэнноу, дьявол тебя возьми, – прошептала Бет. Мэри с Сэмюэлем сидели у печки. Голова Сэмюэля прижималась к стене. Глаза у него были закрыты. Бет взяла его на руки, он открыл глаза и уронил голову ей на плечо. – Спать пора, паршивец, – сказала она, отнесла его в заднюю комнату и положила на кровать. Раздевать не стала, а только сняла с него башмаки и укутала одеялом. Мэри вошла следом за ней. – Я не хочу спать, мам. Можно я посижу еще немножко? Бет посмотрела на припухшие глаза девочки. – Можешь лечь рядом с братом, а если через час еще не уснешь, то приходи посидеть со мной. Мэри смущенно улыбнулась, забралась под одеяло и тут же уснула крепким сном. Бет вернулась в большую комнату подложила дров в печку и вышла на крыльцо, где Бык соорудил скамью из обтесанной до гладкости половины расколотого вдоль бревна. Она откинулась на спинку, глядя на залитую лунным светом долину. Стена рухнула почти целиком, хотя отдельные ее куски все еще торчали, точно щербатые зубы. Она вздрогнула. – Приятная ночка, – сказал Стейнер, подходя, и сел рядом. Лицо у него было бледным, только под глазами чернели круги. – Дурень ты! – сказала Бет. – А вы при луне красивы, как картинка, – ответил он. – Если не считать носа, – отрезала она. – И нечего ко мне подлизываться, Клем Стейнер. Даже позволь я, тебя это наверняка убьет. – Пожалуй, – согласился он. Бет продолжала всматриваться в далекий горизонт, и Стейнер спросил: – О чем вы думаете? – О Шэнноу. Хотя тебя это никак не касается. – Влюбились в него? – Какой же ты настырный, Стейнер! – Значит, да. Могли бы сделать выбор и похуже, хотя как-то не верится, что вы будете разъезжать по белу свету, ища неведомый город, которого не существует. – Ты прав. Может, мне за тебя выйти? – А что? Неплохая мысль, фрей Мак-Адам, – отозвался он с улыбкой. – Я ведь очень даже хороший. – Что-то ты всегда прятал этот свет под спудом! – заметила она сердито. Он засмеялся: – Как посмотрю, нос и вправду великоват! Бет засмеялась и расслабилась. Клем вытянул раненую ногу и начал ее растирать. – А Шэнноу про ваше чувство знает? – спросил он негромко и очень серьезно. Бет проглотила злобную отповедь. – Я ему дала понять. Но он не способен измениться. Вот как ты. – Я-то изменился, – сказал Клем. – И больше не хочу быть пистолетчиком. На дьявола мне такая слава! У меня был отец, который бил меня чем ни попадя и приговаривал, что из меня ничего путного не получится. Так, наверное, я только и делал, что старался доказать, как он ошибался. А теперь мне все равно. – Ну, и что ты будешь делать? – Найду хорошую жену. Буду растить детей и кукурузу. – Значит, для тебя еще есть надежда, Клем Стейнер. Он собирался ответить, как вдруг заметил двух всадников, направляющихся к дому. – Странная парочка! – сказала Бет. – Взгляни-ка, в лунном свете их волосы выглядят совсем белыми. |
