|
Пастырь следил, как колонна медленно продвигается по усыпанному обломками опасному проходу. Взрывы вдали не возобновились – как и стремительное приближение врагов. – Шэнноу? – спросил Бык, и Пастырь кивнул. – Никогда не сдается, а? Когда последний фургон проехал пролом, Пастырь послал несколько человек взобраться на Стену и сбросить вниз еле держащиеся плиты. Они ударялись о землю, поднимая облака пыли. – Тут их, пожалуй, можно задержать, – заключил Бык. – Хотя, думается, эти твари через что хочешь перелезут. – Мы двинемся на юг, – сказал Пастырь. – Но надо, чтобы ты с десятком человек удерживал их тут до утра… если ты согласен. Бык ухмыльнулся и запустил пятерню в длинные рыжие волосы. – Коли бы выбирать между этим и чтобы мне нарыв проткнули, я бы, Пастырь, сам нарыв под нож подставил. Только сделать-то это надо. Ну и по-соседски будет подождать здесь менхира Скейса и тем, кто с ним. – Ты хороший человек, Бык. – Я-то знаю. Пастырь. А вот вы не позабудьте объяснить это Всемогущему. Бык неторопливо прошелся между мужчинами, отбирая тех, на кого, по его мнению, можно было положиться в трудную минуту. Они взяли запас патронов, налили фляжки дополна из бочонка в фургоне и заняли позиции на Стене и за обломками. С севера донеслись звуки выстрелов и еще два глухих взрыва. – Всюду поспевает! – сказал Бык вслух Фэрду. – Кто? – Да Иерусалимец же! Уповаю на Бога, он выкарабкается. – А я уповаю на Бога, что мы выкарабкаемся, – сказал Фэрд с чувством и вдруг охнул: – Дьявол! Опять второе солнце! Сияние было слепящим, и Бык закрыл глаза ладонью. Он ощутил толчки под ногами. – Быстрей со Стены! – взревел он. Люди кинулись бежать, но тут земля содрогнулась, и они попадали с ног. По Стене зазмеились трещины, плиты смещались, рушились. Поперек долины разверзся провал, и из него с ревом вырвался огненный столп. – У-ух ты! – прошептал Бык, когда в ноздри ему ударил запах серы. Он привстал на колени. Рухнул еще один большой кусок Стены, и из густой тучи пыли вышла высокая рептилия, вытянув вперед правую руку. Фэрд прицелился. – Погоди! – приказал Бык, встал, пошел навстречу твари и остановился в трех шагах перед ней. Чешуйчатый выдул пыль из ноздревых щелей и устремил на Быка пристальный взгляд золотистых глаз. – Скажи, с чем пришел? – потребовал Бык, положив руку на пистолет. – Ссскажу. Это ссскверная война, человек. Много сссмерти. Нет сссмысссла. – Ее вы начали. – Да. Большшшая глупосссть. Мы всссего лишшшь сссолдаты. Понимаешшшь? Ничего не решшшаем. Теперь Зззлатовлаесска велит: говорите. Мы говорим. – Что еще за Златовласка? – Шшшаразад. Вождь. Она говорит: отдайте нам человека Нои, и мы оссставим вассс в покое. – А почему мы должны ей верить? – Я ей не верю, – отозвалась рептилия. – Коварная женщщщина. Но она говорит: «Говори», и я говорю. – Ты говоришь, чтобы я не доверял вашей начальнице? – в изумлении переспросил Бык. – Так какого дьявола вы вообще сюда заявились? – Мы руазззшшш-Па. Воины. Мы сссражаемссся хорошшшо. Мы лжем плохххо. Она говорит, чтобы я шшшел, говорил, говорил вам ссслова. Я говорю вам ссслова. Что ответите вы? – А что бы ответил ты? Рептилия взмахнула рукой: – Не мне решшшать. – Она снова фыркнула и закашлялась. – Воды хочешь? – спросил Бык и подозвал Фэрда. – Хочу. |
