— Новый правитель, конечно же, пытается расчистить столицу от этих уродливых современных домов-коробок. Насколько я понимаю, он придерживается старых традиций.

— То есть политики застоя и экономических авантюр? Это же не город, а мусорная куча! И, судя по всему, над расчисткой города поработали иракцы, а не местные власти.

— Ирак когда-то тоже был замечательной страной. Может быть, мы заедем туда на обратном пути. О! — проворковал Чиун, заметив невдалеке уличного торговца. — Продавец дынь! Пойдем же, Римо, я столько лет мечтал отведать вместе с тобой настоящую персидскую дыню!

— Стоит ли?

— До прибытия корабля Слаггарда у нас еще уйма времени, а все дела с персидским правителем мы решим за несколько минут.

Чиун поспешил к продавцу дынь. Его товар, лежавший в грубо сколоченных деревянных ящиках, на вид казался не слишком привлекательным. Мастер Синанджу принялся придирчиво осматривать дыни, время от времени поднося очередной плод к уху и тихонько тряся.

— Ну как? — терпеливо поинтересовался Римо.

— Эти дыни неспелые. Возможно, я ошибся, и сезон еще не в самом разгаре. А, постой, вот эта будет в самый раз. Заплати ему, Римо.

Римо выудил из кармана двадцатидолларовую купюру и протянул торговцу. Сдачи он так и не дождался.

Прижав к себе дыню обеими руками, Мастер Синанджу впился в корку длинными ногтями.

— Смотри, не урони ее, — предупредил его Римо, — Все-таки мы заплатили за эту дыню двадцать долларов.

Чиун развел руки в стороны, и дыня с легким треском распалась в его ладонях на две аккуратные половинки. Одну из них он протянул Римо.

Взглянув на свою порцию, тот пожаловался:

— Она внутри как вата — явно переспевшая.

Через секунду Чиун убедился, что его ученик прав, и, кипя от ярости, понес возвращать дыню продавцу. До Римо донеслись обрывки гневной тирады на фарси. В результате Мастер Синанджу принялся хватать дыни одну за другой, разбивать и выкидывать в близлежащую канаву. Торговец в отчаянии рвал на себе волосы, оглашая окрестности горестными стонами.

Через некоторое время Чиун подошел к Римо и заявил:

— Забери свои деньги. У этого человека нет ни одной хорошей дыни.

— Наверное, какой-нибудь селекционер-неудачник, — ответил Римо, поленившись отбирать у торговца двадцатку; в конце концов за них все равно платил Смит.

Они снова зашагали вперед, пока не наткнулись на продавца фисташек. Сникший было Чиун снова воспрял духом.

— На вид эти фисташки очень неплохи, — радостно объявил он.

Однако, заглянув в один из пакетов, Чиун обнаружил там мелкие сморщенные орешки, совсем не похожие на те, что воспевались его предками в летописях Синанджу. Мрачный как туча Чиун двинулся вперед.

— Для этой страны настали тяжелые дни, — пробормотал он. — Дыни порченые, а эту мелочь язык не повернется назвать фисташками. Что же случилось?

— Вот это, — ответил Римо, показывая на двоих проходивших мимо мулл.

В плащах из верблюжьей шерсти те были похожи на сложивших крылья грифов.

В здании иранского парламента генерал Мефки приветствовал Мастера Синанджу вполне подобающим поклоном. Не совсем до земли, но все же достаточно почтительно отметил про себя Чиун.

— Сейчас мы пройдем к вашему правителю, — объявил старый кореец.

— Тысяча извинений, — проговорил генерал, — но Великий аятолла отказался вас принять. Я пытался его убедить, но...

Внезапно генерал замолчал, увидев, какое впечатление произвели его слова на Мастера Синанджу.