Цэрлэг кольцо оглядел с опаской и в руки его брать, понятное дело, не стал (береженого Единый бережет!); по всему было видать, что доктор теперь поднялся в его глазах на совершенно недосягаемую высоту. А вот назгулы, между прочим, здорово упали: посылать человека на верную смерть – это нормально и естественно, на то и война, но вот ставить перед подчиненным заведомо невыполнимую задачу... Словом, настоящий фронтовой офицер так никогда бы не поступил. Пробраться в Лориен, куда еще ни один человек не проникал, найти во вражеском населенном пункте неизвестно где спрятанный и наверняка хорошо охраняемый объект, который к тому же нельзя уничтожить на месте, а надо выкрасть и потом тащить на себе хрен‑те куда... Во всяком случае, пока ему, командиру разведзвода Кирит‑Унгольского егерского полка Цэрлэгу, не будет поставлена четкая задача – от сих до сих, он и пальцем не шевельнет: он в эти дурацкие игры – "пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что" играть не собирается... А вот это уже ваши проблемы, господин военлекарь второго ранга – это вы, между прочим, старший по званию.

Тангорн был краток:

– Я дважды ваш должник, Халаддин – так что если третий меч Гондора может чем‑то помочь в этой миссии, то он в вашем распоряжении. Но сержант прав: лезть в Лориен напрямую – это просто самоубийство, у нас не будет ни единого шанса. Надо придумать какой‑то обходной маневр, а это, как я понимаю, по вашей части.

Так вот и случилось, что спать на исходе той ночи он улегся уже в качестве командира отряда из трех человек. Причем оба его подчиненных – отменные профессионалы, не чета ему самому, – ждали от него четкой задачи, коей он им – увы! – поставить не мог.

Весь следующий день Халаддин просидел в лагере у ручья; он заметил, как товарищи ненавязчиво отстраняют его от всяческих хозяйственных дел ("Твоя задача сейчас – думать"), и с крайним неудовольствием понял, что "работать на заказ" у него не выходит – хоть тресни. Сержант кое‑что порассказал ему о Лориене (орокуэну как‑то раз довелось участвовать в рейде по окрестностям Зачарованного леса): о тропинках, аккуратно обсаженных столбиками с надетыми на них черепами незваных визитеров; о смертоносных ловушках и летучих отрядах лучников, осыпающих тебя тучей отравленных стрел и тут же бесследно растворяющихся в непроходимой чаще; о ручьях, чья вода вызывает у человека неодолимый сон, и о золотисто‑зеленых птицах, которые собираются стайкой вокруг любого появившегося в лесу существа и начисто демаскируют его своим дивным пением. Сопоставив все это с тем, что поведал ему о нравах и обычаях лесных эльфов Шарья‑Рана, он понял: эльфийский социум абсолютно закрыт для чужаков, а попытка проникнуть в Зачарованный лес без местного проводника окончится на первой же миле.

Некоторое время он обдумывал вариант с использованием планера, который, как он помнил, оставил в Дол‑Гулдуре Шарья‑Рана (именно отсюда мордорцы совершали раньше эпизодические облеты Лориена). Ну, долетит он (пускай не он сам, а некто, смыслящий в пилотировании) по воздуху до эльфийской столицы и сумеет приземлиться там на какую‑нибудь полянку; ну, украдет или захватит с боем Зеркало (допустим на минутку и такое): а дальше что? Как его оттуда вытащить? Планерной катапульты там нет (откуда ей взяться), да и кто приводил бы ее в действие? К тому же нет на свете такого планера, чтобы поднял груз в десять центнеров. Да, с этого конца тоже ничего не выходит... Попробовать захватить в плен кого‑нибудь из эльфийских командиров и заставить его провести их отряд через ловушки Зачарованного леса? Тот наверняка наведет их прямиком на засаду: если то, что он узнал об обитателях Лориена, правда, эльф наверняка предпочтет смерть предательству...

Не обошел он вниманием и записи, найденные ими среди вещей Элоара. То были по большей части хозяйственные путевые заметки; единственным же содержательным текстом оказалось неотправленное письмо, начинающееся словами "Милая матушка!" и адресованное "Леди Эорнис, клофоэли Владычицы".