Именно на подобной арене я умер в прошлой жизни, попав в этот мир. Совпадение? Вряд ли. Просто стечение обстоятельств.

Но теперь люди кричали не моё имя, а соперника. Что ж… Это было ожидаемо.

Увидев в центре арены члена из дисциплинарного комитета, рядом с которым стоял Густаво и какой-то парень с причёской горшком, мы с Артёмом двинулись к ним.

— Ты не боишься, — услышал я голос своего секунданта, вновь кивнувшего каким-то своим мыслям.

— Ты это уже второй раз говоришь, — улыбнулся я, смотря прямо на Густаво.

Мой соперник был одет в тот же спортивный костюм, как и на мне. Его прищуренный взгляд не отрывался от меня, челюсть ходила ходуном, а пальцы хрустели костяшками.

Он всем своим видом показывал, что мне конец.

— Я должен был убедиться, — пожал Артём плечами.

Он вообще не обращал внимание на толпу или кого-то ещё. Казалось, что их для него просто не существует.

— И что тебе это дало? — со всё той же улыбкой спросил я, взглянув на него.

— Многое, Виктор.

Подойдя к трём парням, мы с Артёмом коротко кивнули, получив в ответ тот же жест.

— Правила просты, — заговорил член дисциплинарного комитета. — Бой останавливается, когда один из бойцов сдастся или потеряет сознание. Запрещены артефакты и любые виды оружия. Также запрещено добивать противника, если бой уже остановился. Применение дара не ограниченно. Над ареной стоит защитный барьер и зрителям ничего не угрожает. Всё запомнили?

— Да, — ответил я, наклонив голову набок и смотря Густаво в глаза.

Давление Жнеца я держал под контролем, поэтому он ничего не почувствовал. Что ж… Будет сюрприз.

— Запомнил, — быстро кивнул мой соперник, широко улыбнувшись.

— Тогда можете расходиться, — махнул рукой судья. — Ваши секунданты ответственны за ваш бой. Их честь — ваша честь, помните это.

Их честь — ваша честь? Похоже, я понял, зачем Сафронов выставил секундантом не себя, а этого парня с горшком.

Если Густаво решит нарушить правила, то весь удар придётся по фамилии Пушнова. Красота да и только. А из этого можно сделать вывод, что меня решили либо убить, либо покалечить. Только чужими руками.

Ненавижу проклятые интриги…

— Бейся достойно, — похлопал Артём по моему плечу, как только мы отошли на край арены.

— Не спеши хоронить меня, — хмыкнул я, на что парень покачал головой и вышел с территории защитного барьера, представляющего собой прозрачный мерцающий купол.

Подняв голову на табло, свисающее с потолка арены, я увидел, как появились цифры отчёта.

— Победите, Густаво!

— Размажьте этого простолюдина!

— Вы лучший, господин Густаво!

Подобные крики были слышны отовсюду. Каждый из них болел за моего соперника… Нет, врага. Каждый из них желал, чтобы я проиграл.

Присев, я зачерпнул горсть песка и поднял её к лицу, сделав лёгкий вдох.

— Я приветствую тебя, арена… — тихо и спокойно произнёс я, почувствовав запах пыли и услышав в своём разуме звуки сражений из прошлых жизней.

Табло начало свой отчёт.

Медленно перевернув ладонь, я смотрел на то, как песок стекает по ней, возвращаясь на арену.

Ритуал, который я узнал в одном из миров. Именно так делали гладиаторы, выходя на бой.

Суеверие да и только. Но кто я такой, чтобы отвергать и поносить традиции воинов?

Поднявшись на ноги, я посмотрел на своего соперника.

Его кулаки были сжаты, тело напряжено. Глаза сияли оранжевым пламенем, которое желало накрыть его плечи саваном.