Все сидевшие на балконе сразу же обратили на девушку внимание. И, если большинство из них сделали это с безразличием, то не сестра и Дарья.

Эльза открыто улыбнулась и покачала головой, а Дарья прищурила свои бордовые глаза и сделала женский вывод.

— Если он не способен пережить подобное, то ему нет места в этой академии, — высокомерно произнесла Соколова, взмахнув копной волос и заслужив кивки учителей. — Я же права, отец? — посмотрела она на спокойно сидевшего Юрия.

Вот только генерал империи молчал, а его взгляд не отрывался от черноволосого юноши.

* * *

Опасно. Смертельно опасно. Но… Это прекрасно!

Вновь улыбнувшись, я наложил ещё две печати Концентрации на штаны костюма. Тёмно-синие круги, внутри которых вращались руны, вспыхнули подобно яркой, только рождённой звездой.

Никто не увидит этого сияния, что было плюсом для меня.

Пламя буквально заморозилось, как и время. Но даже так я чувствовал жар на своём потном и опалённом лице.

В голове вновь стрельнуло болью, а губы ощутили тёплую кровь. Отдача от печати Концентрации пришла в полной мере.

Зарычав, я словно безумец бросился в огонь, который сразу же сжёг мой костюм, оставив лишь жалкие клочки.

Печать Концентрации замораживала не только время, но и саму суть вещей вокруг Жнеца. Вода, огонь, ветер… Всё это замирало по воле энергии Смерти. Но ярость стихии никуда не делась. Её жар и разрушение коснулись меня, нанося повреждения.

Вырвавшись из потока пламени, опалённый, с красной кожей, покрытой ожогами и волдырями, я схватил руки Густаво.

Я видел, как его глаза медленно расширяются в неверии.

— Моя очередь! — прорычал я, чувствуя азарт боя.

Да, он мальчишка и это сражение ничто по сравнению с тем, что было на складе и вокруг него. Но и я ограничен в своих силах. Поэтому я собирался в полной мере извлечь из этого боя выгоду. Боль… Мне нужно больше боли!

Огонь сжигал кожу на моих плечах и руках, оголяя мышцы и запекая кровь. Разум разрывался в хаосе и агонии, но от этого я лишь улыбался. Безумной улыбкой Жнеца, проснувшегося и начавшего сражаться!

Дёрнув парня на себя, я с оттяжечкой ударил головой в его грудь, услышав в ответ блаженный звук хруста грудной клетки и сдавленный крик.

Не останавливаясь и ощущая, как моё тело пожирает огонь, я отпустил одну руку и Густаво стал падать на колени.

Отведя окровавленную и запечённую конечность, я ударил кулаком в его лицо, разбивая нос и не позволяя телу парня упасть.

Вновь вскрик и вновь моя безумная улыбка на лице. Холодный разум стал отступать, а на его смену пришла животная ярость.

Жнец внутри меня ликовал. Он бился и желал разорвать этот юнца на мелкие части. Сжечь его в Пламени Бездны. Отправить душу к Смерти и станцевать на его костях.

Вновь удар по сломанному носу, из которого хлынула алая кровь. Впрочем, его лицо и так было покрыто кровью. Моей кровью.

Взгляд парня стал плыть, а пламя исчезло, что заставило меня зарычать с утроенной силой.

Этот ублюдок посмел лишить меня боли?!!

Удар за ударом, я превращал его лицо в месиво. Полностью выпущенное давление Жнеца уже давно накрыло всю арену, отчего песок дрожал и приподнимался.

— С-сдаюсь!.. — услышал я сквозь бой барабанов и звуки войны сиплый крик юноши, с ужасом смотрящего в мои холодные глаза.

Моя улыбка стала ещё шире и я вновь ударил.

Тело продолжало разрываться от агонии сожжённых кожи и мышц, а на левой руке проступали белесые кости.

Опять удар и вновь жалобный вскрик.

— Х-хватит… П-прошу… — пытался молить мой враг, что ещё сильнее разжигало во мне ярость Жнеца.

Страх, боль, агония, гнев и ярость. Всё это выплеснулось из меня в бою на складе и вновь пробудилось сейчас.