|
Прощай, старик. Почему страшнее всего терять мечту не высокую и светлую, а маленькую и нелепую? * * * Пламя поднимается в темнеющее небо. – Сочувствую твоей потере, Гай. – Рука касается моего плеча. – Я только что узнал о том, что случилось. Я поворачиваю голову. Передо мной стоит Арминий, царь херусков. Варвар. В руке у него зажат кувшин с вином. Такую печать я знаю. Фалернское? Почти… Это подделка. Варвары совсем не разбираются в винах. – Ваши боги примут такую жертву? – говорит Арминий. На его лице пляшут отблески пламени. – Наши боги примут все, – говорю я. – Они настоящие римляне. Спасибо, что пришел, префект. Я смотрю на огонь, поднимающийся до фиолетовых небес, и думаю: пора подвести итоги. Многое случилось за это время. Погиб мой старший брат. Август сделал меня легатом Семнадцатого, я приехал в Германию. Тит Волтумий, старший центурион Семнадцатого, стал моим братом по мечу. Я убивал варваров. Я подружился с царем херусков. Я помог осудить на смерть невиновного. Я снял его с креста… Я хоронил и оживлял мертвецов. В общем, я был сильно занят в последнее время. Луций, думаю я. Брат, теперь я знаю, кто виноват в твоей смерти. Этот однорукий, завтра его будут искать все римские солдаты… И мы его найдем. Обещаю. Луций. Не знаю, зачем тебе была нужна эта фигурка, этот Воробей, приносящий души мертвых обратно. Не знаю, зачем она им? Но и это я узнаю… И мне нравится Туснельда, брат. Действительно нравится. Прекрасная юная германка. Надо подойти к ней и сказать… впрочем, это я еще придумаю. Все это будет завтра. А сегодня мы сидим с этим варваром рядом, плечом к плечу, будто уже сто лет знакомы… Мы пьем поддельное фалернское и смотрим, как догорает костер. Эпилог Жизнь в Германии Провинция Германия, окрестности Ализона, 8 дней до сентябрьских календ Солнце палит так, что спина под туникой мокрая. Наконец-то хоть что-то похожее на лето в этой стране… Марк Скавр, декурион второй турмы Восемнадцатого легиона, оглядывается. Затем еще оглядывается. Он не может понять, что привлекло его внимание. Что-то его тревожит… Что? Чутье. Для всадника – вещь нужная и даже необходимая. Вереница хромающих людей – в темных плащах, несмотря на жару, – тащится по обочине. Колокольчик в руках поводыря изредка уныло позвякивает. – Командир, это прокаженные, – говорит Галлий. Марк и сам это знает. Он чувствует, как по спине бегут ледяные мурашки. Проказа, она же финикийская болезнь… что может быть страшнее? – Вижу. Он тянет поводья, поворачивая Сомика. Всадники его турмы тоже останавливаются, переглядываются. Что задумал командир? Марк и сам пока не знает. Уже месяц он ищет германца с одной рукой – Тиу… как его дальше? Но поиски пока ни к чему не привели, гем как сквозь землю провалился. Что же зацепило сейчас? Декурион вдруг понимает – что. Вожак прокаженных. Рост, сложение. Что-то неуловимое в походке… На первый взгляд это кажется глупостью. Какой идиот станет прятаться среди больных проказой? Тут нужно быть… Марк подбирает нужное слово: достаточно безумным. Как, например, тот голубоглазый гем. – Марк! – окликает его оптион. – Что ты задумал? Высокий вожак в капюшоне, закрывающем лицо. Понятно. Проказа съедает мясо, выжирает глаза… руки. Что можно спрятать под плащом? Марк толкает жеребца пятками, выезжает, перегораживая дорогу прокаженным. Вереница останавливается. – Гос-с-сподин. – Высокий вожак поднимает голову. В тени капюшона лица почти не видно, но декурион успевает заметить: сплошные наросты, язвы, мешанина искалеченной плоти. |
