Полезного не нашлось, и хорошо, что он сразу увидел несколько немецких прыгающих мин, которыми украсили подступы к логову его бывшие жители.

Тут-то его и принял взвод МГБ, который давно сидел там в засаде, — и бестолку было оправдываться, каяться и гнуться. Влип Скирюк, ушёл в болото по шею, и вот его вели по улице, чтобы потом погрузить в кузов и везти куда-то ещё дальше, дальше. И смотрел Скирюк с ненавистью на всякого штатского и военного и даже на гипсовых пионеров в сквериках.

Он пришёл к профессору, о котором время от времени думал всю дорогу.

Профессор жил на втором этаже длинного барака.

Даже для Еськова это жильё показалось несколько аскетичным, и всё же он приехал сюда не ради инспекции жилищных условий.

Профессор поставил на примус сковородку.

— Хотите оленины? Я её не очень люблю, тут ведь рабочих оленей на мясо пускают, старых. А зубов у меня мало. Ну ничего, вы молодой, привыкнете.

Тут еда неважная: всё сушёное, прессованное — даже лук. Мясо не берите, оно ещё американское — с войны лет пять лежало. Мы уж снова собрались воевать, а оно всё лежит. Я вам советую на рыбу налегать, тут её много и в разных видах. Консервами вас завалят — от варенья до крабов.

Теперь о деле: я поглядел вашу карту — в ней есть логика. Только надо всё продумать с климатом.

Начальства не бойтесь, отработаете своё. Да и блатных не бойтесь — главное, не пробуйте их ломать.

Но подумайте ещё: зачем вам мамонты, вы там, посевернее, ещё и динозавров найдёте. Ну хоть каких-нибудь, из позднего мела. Отчего не динозавров, последние тут могли бы быть динозавры.

— Тут, да и там холодно, — улыбнувшись, возразил Еськов.

— Да ладно, смотрите — среднегодовая температура там была градусов десять. Ну так в Москве меньше — градусов пять. А змей полно, это у вас ведь на курсе кого-то укусили на биостанции?

Еськов вспомнил: да, была, кажется, такая история.

— Бросьте вы ваших мамонтов, про них и так уже много чего есть, а вот с динозаврами будет весело. Это ведь парадокс для обывателя — ледяные динозавры. Хотя что там — к примеру, крокодил обывателя не удивляет.

А ведь крокодил удивителен! Крокодилы китайские-то до Пекина доползали, да и к холоду они устойчивее, зимуют в своих подводных норах, а сезонные колебания температуры в воде не такие большие. Сидит наше ископаемое на дне и всплывает как можно реже — как вам вариант?

Был же Leaellynosaurus amicagraphica, это австралийское зверьё просто наваливалось друг на друга и так грелось — будто змеи зимой в Подмосковье.

— Сейчас говорят, что Leallynosaurus скорее всего был теплокровен, поскольку оказался активен круглый год.

— Кто это говорит? Пенкин? Кучницкий?

— Нет, не очень мне верится во всё это — если и впадали ваши гипотетические ледяные динозавры в анабиоз, то их и пожрали давно. С хрустом. Ну где им тут было прятаться на сон грядущий?

— Всяко бывает. Мало ли — рельеф другой, но были уж и цветковые, и голосемянные, пища могла быть и кров.

Не отказывайтесь от теории, даром отдаю. Я верю, что когда-нибудь моих динозавров всё равно найдут.

Чем наши хуже каких-то аллозавров? Тем более это сейчас модно. Закричите: «Россия — родина динозавров!» К вам сразу журнал «Огонёк» приедет. Не говорить же, что Россия — их могила, если выяснится, что последние динозавры тут у нас и подохли. Представляете, вы докажете, что динозавры пережили конец мела? Утрёте нос этим надутым начальникам с их партийной совестью.

— А вы не боитесь? — спросил Еськов. — В смысле, не боитесь так говорить со мной?

— Нет. У меня рак, последняя стадия. Мне поэтому так жалко идей, что у меня постоянно появляются.