Так казачьи сотни полка Губина, целых четыре, накануне въехали в Петроград и приступили к самым решительным действиям, имея на то «приказ свыше». Казаки стали давить волнения горожан на корню. Протесты на улицах не были организованы, толпа не была вооружена, не имела цели, и в принципе, что пожалуй самое главное, не дошла ещё до той точки кипения, когда бросаешься навстречу опасности с открытым забралом. Поэтому всего трёх сотен казаков, вооружённых, хорошо организованных, вполне хватило для того, чтобы успешно разгонять люд с улиц. Ну и загонять их обратно в дома. А поскольку в большей части Петрограда горожане бродили бесцельно и малыми группами, то и разогнать их не составило особого труда. А подчас вовсе хватало быстро прокатившихся по городу слухов о начале подавления волнений силой. Казалось бы, такие новости должны были подстегнуть народ, заставить его взяться за оружие, чтобы прекратить несправедливость. Но нет, гнойник давно появился на тебе Империи, но до взрыва, как в феврале, он ещё не созрел.

Пока три сотни наводили порядок в городе, четвёртая выдвинулась к Заячьему острову, где обезумевшие горожане пошли на штурм тюрьмы с господами депутатами. Неизвестно, что наплели казакам и как для них был озвучен этот самый «приказ выше», но четвёртая казачья сотня открыла по осаждавшим крепость горожанам стрельбу.

Безо всякого предупреждения.

Как известно бойцами казаки слыли отменными и очень скоро пространство перед крепость оказалось усыпано трупами. Люди, жаждавшие отмщения, жаждавшие справедливого возмездия для тех, кто по из разумению был виновен в творящемся в стране хаосе, оказались перебиты. От казаков, слаженных в бою, ещё никому не удавалось сбежать. Ну а Прогрессивный блок, по велению судьбы уцелел.

Ловушка Протопопова, которая казалось бы должна сработать наверняка, неожиданно дала осечку.

Нельзя было сказать, что с голов депутатов не упал ни один волос, но дать у них осталось самое ценное, что только может быть — сама жизнь. И, как парадоксально это не выглядело, жизнь революционерам подарили самые ярые сторонники монархического строя.

Как так произошло и что делать со всем этим дальше, с этим Протопопову только предстоит разобраться...

Но столица Империи на то и столица, что не казаками и волнениями едиными. В разных местах Петрограда продолжала бурлить жизнь. А кое где о событиях в районе Заячьей губы, как в принципе и о волнениях (они охватили далеко не весь город) ничего не знали. Например, не знал о случае на остове Келлер, который как раз в то время пока казаки отстреливали горожан, заезжал в город со своими бойцами.

Только доходили слухи, да отрывочные сведения до членов делегаций стран, прибывших на союзническую конференцию. Те готовились отбыть в Царское село и не понимали отчего отправление поезда с вокзала запаздывало.

Ну а по разным улицам и домам спешно собирались революционеры, чтобы обсудить свою реакцию.

Как и собирались те, кто хотел воспользоваться плодами начавшейся чехарды в своих целях и как-то возвыситься, а может и заработать.

А ещё первые весточки о событиях вспыхнувших в Петрограде начали доставляться военным...

Наконец, не покладая рук начали работать министры, разбежавшиеся каждый по своим министерствам, чтобы незамедлительно начать воплощать в жизнь принятые на экстренном совете новые правительства директивы.

Тут стоило понимать, что все эти достаточно изощрённые построения министра внутренних дел в виде вот так разом усилившегося спортивного общества «Динамо», роста влияния правых, выплеска на производственные предприятия огромного количества резервистов (но все же обученных в достаточной степени и способных держать оружие в руках) — все это также создавало дополнительные риски.

Костяк «Динамо» так или иначе состоял из бандитов, которые преследовали вполне понятные цели усиления собственных позиций в столице.