Возможно, она прочитала по губам. А может и нет. Он переключил свое внимание на ее плоский живот, потом на пупок. Когда Вика не высказала протеста, Соло провел пальцами вдоль пояса ее брюк.

Вздох сорвался с ее губ, а взгляд столкнулся с его, и она задрожала.

— Передумала? Хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, проглотив возражение.

— Нет. Пожалуйста, продолжай. — Прозвучала мольба.

Он продолжил, двигаться все ниже. Соло продолжал свои ласки, и она отвечала на каждое движение, на каждое прикосновение его большого пальца, и снова захныкав… вскоре умоляла.

— Еще. Пожалуйста.

— Да. Я дам еще. Но сначала хочу поглядеть на тебя, дорогая.

— Я… У меня есть несколько шрамов, — дрожащим голосом ответила она.

Взрыв ярости, к счастью, был быстро подавлен.

— Ты прекрасна. Вся ты. Каждый дюйм.

Она облизнула губы:

— Правда?

— Правда.

— Докажи.

С удовольствием. Он снял с неё рубашку через голову и отбросил в сторону, затем лифчик, открывая ее своему взору, и о-о, она великолепна, совершенна во всех отношениях, как он и думал.

Она… первая женщина, которая когда-либо соблазняла его практически до потери контроля.

Он увидел бледный, тонкий шрам на ее правом плече и поцеловал его. Увидев сморщенный розовый шрам на левой стороне ее грудной клетки, Соло, поцеловал его тоже. Гусиная кожа покрыла ее кожу.

— Ты — самое изящное существо, когда-либо созданное, — сказал он, вставая с кровати.

Если у нее есть другие шрамы, то они находились ниже на ногах, и, когда он доберется туда, то не хочет останавливаться и терять минуты, чтобы сбросить с себя одежду. Лучше всего сделать это сейчас.

— Ты куда собрался? — потребовала она.

Такой яростный тон от такого крошечного существа. Он почти усмехнулся.

Молча раздевшись, Соло наклонился и снял оставшуюся одежду с нее. У него перехватило дыхание в горле. Раньше он описывал ее как прекрасную, но… она совершенство.

Каждый дюйм ее был заключён под соблазнительной, нежной кожей, а податливые изгибы являлись образцом самой привлекательной женственности.

Как он и подозревал, у нее имелись другие шрамы. Всего несколько, но они образовывали сморщенные окружности, где ее кости прорывали кожу, почему-то только добавлявшие ей красоты.

Вика пережила своего рода ад, который бы уничтожил многих других. Каждый знак плохого обращения был знаком ее невероятной силы.

— Такой мощный, — оглядывая его, сказала она. — Иди сюда.

— Хочу поцеловать каждый твой шрам.

— Скоро.

— Скоро, — повторил он как попугай. Он поклялся, что будет хорошо заботиться о ней, располагаясь около нее. Он будет обращаться с ней, как с сокровищем, которым она являлась, чтобы чувствовала себя особенной и никогда не сомневалась в его решимости защитить ее.

Тепло, шедшее от нее, окутывало его, но тем не менее она дрожала.

— Боишься?

— Блаженствую.

— Я хочу, чтобы ты почувствовала себя еще лучше. — Желая вернуть ее назад в состояние полного возбуждения, он поцеловал ее еще раз, ища, пробуя, принимая, давая. В конце концов, она нуждалась в большем… она нуждалась во всем. И все же он только ласкал ее лицо, играл с кончиками волос, проводя руками по плечам. Каждое прикосновение было невинным, но продуманным.

— Соло, — наконец простонала она, командуя.

— Да, — пообещал он.

— Еще.

Именно этого он ждал. Соло исследовал ее так, как хотел сделать сначала, не оставив без внимания, ни один дюйм её тела.