Прежде она думала, что все четко. Теперь поняла, как ошибалась.

Все было таким ясным. Пылинки кружились в воздухе, плавали… плавали… и освещение с потолка интенсивно сияло, от чего её глаза заслезились.

В замешательстве, она полностью расслабилась.

— Что происходит?

— Твои глаза теперь голубые, — сказал он. — Я заметил это несколько минут назад, но посчитал, что это игра света.

— Мои глаза не темно-фиолетовые?

— Нет. Они синие, как у меня раньше.

Так… они изменились, они оба.

— Я не понимаю.

— Мы могли… поменяться?

Возможно.

— Но я никогда не слышал, ни о чем подобном. Не с людьми, или даже людьми, которые встречаются с иными. — Звон резко прекратился, и вместо него она услышала свой собственный голос.

— Я могу слышать, — сказала она, задыхаясь. — Я могу слышать! — И ох, ее голос был великолепен! Она знала, что неправильно хвастаться, но она не могла ничего поделать. Ее голос был самой красивой вещью, которую она когда-либо слышала!

— Что? — сказал он, потирая уши. — Повтори.

Черт побери. Его голос был красивейший вещью, которую она когда-либо слышала. Грубый и хриплый, темный и мужской, полный власти и бесспорной энергии, заставляющей ее дрожать.

— Это — чудо! Мои уши работают. У тебя есть предположение, как долго я…

— Я не слышу тебя, — перебил он. — Я ничего не слышу.

— Что? — взвизгнула она. Она могла слышать, а он не мог? Нет. Нет, нет, нет. Это означало бы, что они поменялись больше, чем только глазами. Но также и ушами. Его совершенства на все ее недостатки.

— Клятва. — Он ошеломленно посмотрел на нее. — Я поклялся дать тебе все, что имел.

Как и она. Ее рот пересох.

— Ох, Соло, мне так жаль. — Она гладила ладонями его грудь, чувствуя сильные удары сердца. — Я никогда не согласилась бы на такой обмен…

— Успокойся, — сказал он. — Для моей работы необходимо уметь читать по губам, так что у нас не будет каких-либо проблем с общением.

Да, но он помог ей, а она причинила ему боль.

— Никогда не смогу простить себя. После всего, что ты сделал для меня, я иду и делаю что-то вроде этого, добавляя тебе страданий. Это несправедливо. Это преступление, на самом деле. Я должна быть наказана!

— Прекрати сейчас же. Слух? Не имеет значения. — Он потянул ее вниз так, что она растянулась на его груди. — А теперь послушай меня. — Он провел кончиками пальцев вдоль ее позвоночника. — Я расскажу тебе о моем прошлом, и ты пообещаешь остаться со мной в любом случае.

Приказ. Она прислушается. Ничего из сказанного им, не заставит ее передумать.

— Я был наемным убийцей для правительства. — Он сделал паузу, будто ожидая, что она подскочит и убежит.

Вика не сделала этого… была слишком ошеломлена.

Он продолжил.

— Я убивал людей, иных, мужчин, женщин, не имело значения. Если мне сказали убить кого-то, я делал это, не задавая лишних вопросов. Я убил много людей, Вика.

Не хотелось лгать. Подобные слова тяжело слышать, и она вздрогнула. Ее мужчина — убийца. Но он не такой, как ее отец, напомнила она себе, и она никогда не будет думать о нем таким образом. Джекис наслаждался болью, которую причинял.