|
Михаилу, например, грезился бассейн с ледяной водой, куда бы он с удовольствием сейчас рухнул. Именно с ледяной, чтобы по поверхности плавали маленькие льдинки. В свое время ему нравилось смотреть зимой на бассейн «Москва» – среди сугробов поднимается огромное облако пара, а в воде, что таится в этом облаке, плещутся голые люди, как будто не февраль на дворе. Сейчас он представлял противоположную картину: как среди песков вдруг возникает пусть маленький, но водоем с обжигающе‑холодной водой, которая только и способна успокоить его обжигаемое жестоким солнцем тело.
Но нет уже бассейна «Москва», нет и оазиса прохлады впереди по курсу джипа. Есть только солнце, есть горячий ветер, желто‑серая степь до горизонта да несмолкаемый треп проводника, раздающийся с переднего сиденья. Он убаюкивает, хотя спать нельзя. Он убаюкивает, хотя спать... Он убаюкивает... – Не спи, Миха, – толкает его в бок Гвоздь. – Не спи, замерзнешь. В окружающих их обстоятельствах это звучит как особо циничная шутка. Михаил встряхивает головой и растягивает губы в вынужденной усмешке. Командир любит, когда его шутки понимают. На место приехали поздним вечером, когда произошло невероятное – жара стала спадать, а ветер носил уже не горячую пыль, а прохладу, пусть и весьма относительную. Джума удивился, когда вместо ужина и ночлега пятеро стали рыть что‑то вроде траншеи. Потом Джума подумал, что таких широких траншей не бывает. Потом он догадался. Это было укрытие для джипов: яма метров в пятнадцать длиной, заканчивающаяся с одной стороны вертикальной земляной стенкой, а с другой стороны имевшая пологий выезд для машин на поверхность. Сверху джипы были накрыты камуфляжной тканью, забросаны песком и жалкой степной растительностью. После этого приступили к рытью ямы для людей. Ее габариты были меньше, поэтому управились быстрее. Когда стало светать, пятеро русских и Джума наконец‑то сели за ужин, который был одновременно и завтраком. Затем двое – Олег и Серега – заступили на пост, то есть остались на поверхности, наблюдая за степью. Остальные забрались в только что выкопанное убежище и улеглись спать на земле, постелив брезент вместо простыни и подложив под головы вещмешки. И каждый спал рядом со своим оружием. Это было главным – если что случится, то первым делом рука проснувшегося человека должна была нащупать оружейную сталь. А потом уже можно разбираться – что именно случилось, серьезно это или нет, стоит ли материть караульного за ненужную побудку или благодарить за спасение жизни.
5
Когда Директор стал разбираться с документами по операции «Красное солнце», ему показалось, что с этой затеей МВД уже с самого начала было что‑то не в порядке. Во‑первых, информация пришла слишком поздно. Как подсказывал Директору его опыт, таково было зловредное свойство жизненно важной информации: она всегда запаздывала. Прошло несколько недель после «выключения» прежнего информатора, прежде чем в Москве сумели раздобыть подтверждение факта степной встречи из другого источника. Источника, на который особенно и рассчитывать не приходилось, поскольку информацию этот человек получил случайно. Один из алма‑атинских бизнесменов, приятельствовавший с братьями Джанабаевыми, повздорил с другим деловым человеком, имевшим «крышу» у людей жестоких и решительных, сразу же поклявшихся джанабаевского приятеля пустить на фарш. Тот кинулся искать заступничества у братьев, но обнаружил, что те в отъезде и вообще заняты – готовятся к горячему сезону уборки урожая. Бизнесмену было сказано, что братья станут посвободнее и смогут рассмотреть его проблему после встречи с людьми Сарыбая, которая состоится в конце июня. Среди людей, которым бизнесмен горестно поведал об этой истории, был и один мужчина средних лет, возглавлявший экспортно‑импортную компанию и любивший при случае поделиться забавными сведениями из казахской жизни с российскими спецслужбами. |
