Шустров все сильнее вдавливал педаль газа в пол, все больше становилось расстояние между ним и нерасторопными новоудельскими милиционерами. Он радостно подумал о том, как все оказалось просто.

Так продолжалось еще минуту с небольшим.

А потом уже ничто не казалось Шустрову простым.

3

Ведя машину правой рукой, он запустил левую за спинку сиденья, туда, где должна была стоять сумка.

– Пожалуйста, возьмите, – услышал он и дернулся, как от удара током. Он был в машине не один. Лежал, правда, еще Музыкант в обнимку с «ремингтоном», но он‑то наверняка помалкивал.

Тонкие руки поставили сумку на сиденье. У девушки было бледное взволнованное лицо, короткая стрижка и засохшая кровь возле губ. Память неспешно отмотала назад десять минут времени, перед глазами Шустрова возникла тонкая фигурка в синем платье, выходящая из милицейской машины.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Шустров.

– Я... Я не успела выскочить, – тихо проговорила Наташа. – Когда вы...

– Что вообще делаешь в этой машине?

– Мне сказали поставить сумку внутрь. И они хотели, чтобы я отъехала с ними на полкилометра от города. А вы... Вы меня не узнаете?

– Что? – Шустров нахмурился. Что еще за старые знакомые в столь неподходящее время?! Он повернулся, оглядел девушку – напряженность во взгляде, золотая цепочка с крестиком поверх ворота платья, засохшая кровь... Почему‑то Шустров все время задерживал взгляд на крови – так странно было видеть это на девушке.

– В поезде? – вспомнил он. – Это ты была в поезде?!

– Я, – кивнула Наташа. – Я случайно взяла вашу сумку... Я не хотела.

Шустров потрясенно покачал головой. Девчонка, из‑за которой он влип в кучу неприятностей... Слава богу, что все они позади.

– Как это случайно?! – зло выкрикнул он. – Как такое можно сделать случайно?!

– Я перепутала в темноте. Они стояли рядом. Когда начали стрелять, я схватила вашу сумку и выскочила из поезда. А потом... Потом я хотела оставить ее себе.

– А что же не оставила? Совесть замучила?

– Не получилось. Сначала меня чуть не убили, а потом приехала милиция и забрала у меня сумку.

– Ты, наверное, расплакалась от досады?

– Нет.

– Что ж так? – Михаил иронизировал, а лицо девушки, которое он видел в зеркальце, оставалось серьезным, даже слишком.

– Меня чуть не убили из‑за этой сумки, – повторила она, и Шустров рассмеялся: его раз десять чуть не убили из‑за этой сумки.

– Ничего смешного нет, – сказала Наташа. – Если из‑за этого убивают, то я лучше обойдусь без этого.

– Без чего? Без денег? Как ты себе это представляешь? Без этого не проживешь, подру... Черт! – Шустров посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что смеялся он действительно зря: в степи они были не одни.

Метрах в двухстах за ними мчались сине‑белые «Жигули». Пока одни. Шустров выругался и прибавил скорость. Ему расхотелось трепаться со своей случайной пассажиркой.

– А мы долго еще будем ехать? – спросила Наташа, не поняв, в чем причина резкой перемены в настроении Михаила. – Когда вы сможете меня высадить?

– Хрен его знает! Сейчас – точно не могу! Разве что вот таким макаром...

Шустров открыл правую переднюю дверцу и вытолкнул труп Музыканта, предварительно забрав у него карабин. Тело покатилось по песку, и Наташа завороженно следила за последними передвижениями того, что когда‑то было человеком.

– Прыгай на ходу, – крикнул ей Шустров.