Внезапно дверь гостиной хлопнула, после чего послышался стук упавшего на пол венка из еловых ветвей. Граф поднял голову и улыбнулся. Он собирался взять за руки Рейчел и маленькую Элис Кеннадайн, помогавших изготавливать венки, и поцеловать их обеих под ветвями омелы.

— Леди Уонстед стало плохо? — спросил Джон Кеннадайн, сдвинув брови. — Она так торопилась.

— В последние несколько дней на ее долю выпало столько хлопот, — сказала леди Ханна. Она держала в руках еще один венок из омелы, который предполагалось повесить в холле. — Наверное, она пошла отдохнуть в свою комнату.

Больше ничего не было сказано по поводу поспешного ухода графини. Пришло время подавать чай, и те гости, что находились в зале, отправились звать остальных. О венках из омелы позабыли.

Почему она ушла, спрашивал себя Джерард. Не просто ушла — убежала, когда он целовал Лиззи Гейнор под венком из омелы. Ответ на вопрос был очевиден и несказанно раздражал его. Графиня определенно считала венки из омелы варварским творением, а уж поцелуи на людях и вовсе происками дьявола! Хорошо, что он не успел поцеловать Рейчел в щеку. Иначе его и вовсе обвинили бы во всех смертных грехах.

Граф был рад, что Кристина не спустилась к чаю. Ему не хотелось видеть ее сжатые в узкую полоску губы и осуждающий взгляд. С ее стороны было крайне невоспитанно пропустить чаепитие, но это ее проблема, а не его. Кристина ему не жена, за что он должен был быть безмерно благодарен провидению. Тесс, игравшая до этого с Элис и младшим сыном Ланганов, подошла к графу и поинтересовалась, где ее мама. Джерард присел перед ней на корточки.

— Думаю, твоей маме очень захотелось спать, — объяснил он отсутствие Кристины. — Сегодня утром, Тесс, ты лишила ее сил, заставляя лазать по деревьям.

Девочка хихикнула.

— Ступай в детскую с остальными, — сказал граф, потрепав девочку по пухлой щечке. — Мама непременно придет пожелать тебе спокойной ночи. Да, и еще… Тесс, спасибо тебе за помощь в изготовлении венков. Они получились чудесные.

Лучезарно улыбнувшись, девочка побежала догонять остальных детей.

Где же Кристина? Она никому не сказала о своем нездоровье. Она ни за что не забыла бы о своих обязанностях ради того, чтобы улечься спать посреди бела дня. Это на нее не похоже.

— Спросите у служанки ее сиятельства, Биллингс, куда подевалась ее госпожа, — приказал Джерард дворецкому, выходя из гостиной. — Пусть узнает, здорова ли она.

Вскоре граф узнал, что графини в ее комнате нет. Одна из служанок, вытрясавшая скатерть на заднем крыльце часом раньше, сообщила, что видела, как ее сиятельство направилась в сторону леса.

В сгущающихся сумерках? В снегопад? Если она собиралась немного прогуляться на свежем воздухе — что маловероятно после сегодняшней довольно длительной прогулки, — то почему никому не сообщила о своем намерении? Почему никого не позвала с собой? Даже дочерей?

Да что, черт возьми, вообще происходит?

После чая гости разбрелись по дому, а кое-кто даже отправился отдохнуть — ведь до ужина оставалось еще много времени.

А Кристина отсутствовала уже больше часа. Исчезла, не сказав никому ни слова, и до сих пор не вернулась. За окном сгустились сумерки. Хотя снеговые облака еще не совсем поглотили свет дня, Джерард считал, что Кристина выбрала для прогулки не слишком удачное время.

Черт бы побрал эту женщину! Он собирался сыграть в бильярд с Гарри, Ральфом и теми, кто пожелает присоединиться. В бильярдной весело и уютно потрескивал камин. Прогулок и хлопот с него на сегодня хватит. Если Кристина и собралась прогуляться, то только потому, что ей хочется побыть одной. Опасность ей не грозит. Да, идет снег, но пурги нет, и Кристина наверняка знает тут все дороги.