Это было забавно, потому что Моника, как правило, не разговорчива, по крайней мере, с ними, но, похоже, ее схема молчания перегорела.
— … я пошла в ДиДи, чтобы забрать мое новое платье, а они закрыты. Даже никаких записок в окне. Я так взбесилась! Я фактически вынуждена носить вот это… — Моника почти с отвращением вцепилась в ткань, что была на ней. Клер не понимала, как такое вообще возможно, поскольку наряд сидел как вторая кожа.
— … все парни видели его наверно дюжину раз, не говоря уже о Дженис Тейлор, которая была там в своем новом платье, которое было потрясным, и я знаю, что она обсуждает мой повторный наряд…
С заднего сиденья Шейн произнес, — Я действительно пытаюсь заречься от случайных драк, Моника, но я клянусь Богом, если ты не заткнешься, я вернусь к Шагу Ноль моей двенадцати-шаговой программы. Нам насрать на твое платье, твой клуб и Дженис Тейлор. Майкл в беде.
Моника бросила на него суровый взгляд в зеркало заднего вида и сказала, — А когда вообще такое было, чтобы кто-нибудь из вас неудачников не был в беде? Не то, чтобы Майкл — полнейшая растрата генетики, это я вам точно говорю. Итак… что происходит? Вы, кажется, всегда всё знаете.
Клер сказала, — В городе появилось что-то новое, и это плохо. Оно похищает вампиров и людей и… — И что именно делает с ними? Она не знала, но чем бы это ни было, не было никаких сомнений, что это — настоящее зло. — Амелия достаточно напугана, чтобы заткнуть весь город и бежать.
— Заткнуть город? — Глянцевые губы Моники сжались. — Ты меня разыгрываешь? Я вложила уйму сил в здешнюю жизнь. Я пустила корни.
— А я то подумал, ты перестала красить свои волосы, — сказал Шейн. Моника отмахнулась от него.
— Разве это не должна быть шутка Евы? — ответила она. — Или Готическая Принцесса, наконец-то, научилась молчать?
Ева наклонилась вперед. Когда Клер взглянула на нее, она была немного шокирована серьезным выражением лица своей подруги. — Я научилась многим вещам, Моника, — сказала она достаточно громко, чтобы было слышно из-за рева ветра и музыки. — Майкл пропал. Возможно, он умирает. Прямо сейчас я не в том настроении, чтобы выслушивать твои мелкие колкости. Если встанешь у меня на пути, я уничтожу тебя, потому что ты — всего лишь «лежачий полицейский» на моем пути к его спасению. Все ясно?
Губы Моники приоткрылись, она смотрела прямо перед собой несколько безмолвных секунд, затем сказала, — Ясно. — Только и всего. Она включила следующую передачу, и двигатель громко зарычал. — Знаю, ты не поверишь, но мне не все равно. Он не плохой, твой парень. А в этом городе и так жуткая нехватка красавчиков. Я действительно не могу позволить впустую растратить хотя бы одного.
Ева опустилась обратно в кресло, не говоря ни слова. Она смотрела куда-то в сторону, в темноту улиц, пустые магазины и дома.
То, чем стал Морганвилль.
Шейн сказал, — Снова пошел дождь. Нам нужно поднять крышу.
— Мне придется сбавить скорость, чтобы сделать это, — сказала Моника. — Ты хочешь этого?
— Хорошая мысль. Я не против промокнуть, если и ты так думаешь.
— О, я зато против, сексуальные штанишки. Думаешь, всё это дается так легко? — Она указала, ну, на всю себя.
— Сексуальные штанишки? — произнесла Клер, задыхаясь от внезапного и неуместного смеха, потому что она прекрасно знала, какое выражение будет на лице Шейна, даже не оборачиваясь. — У тебя вообще есть хоть какой-нибудь инстинкт самосохранения?
Моника улыбнулась одной из тех жестоких и злых улыбок, которые всегда предвещали беду. |