– Та-а-ак.

– Я была в шаттле, и его затормозили, когда это началось. Они ищут всех, кто жил на этих уровнях… Моя соседка, которая ехала со мной, как только снова объявилась в Центре обслуживания населения, пропала… Я просто… хочу выжить.

Чутье у Лаки было на любую брешь, но в свете последних событий он не собирался копать.

– И что думаешь найти на нижних? Там вообще гостям не рады. На, курни. А то ты совсем в запаре.

Бланш с сомнением приняла у него вонючую сигарету. Но дым, как ни странно, расслабил.

– Не знаю. Я не могу оставаться на башне.

Лаки внимательно вгляделся в ее лицо, с затаенной в уголках рта ухмылкой. Так же он смотрел на нее в тот день, когда заподозрил, что она отнюдь не с фабричных уровней. Бланш решила не затягивать паузу и заявила:

– Слушай, ты же родом оттуда и знаешь все пути. Где тут чертов лаз?

– Он не здесь, – лаконично ответил Лаки и затушил окурок о стену. – Могу показать. Мне тоже туда надо.

– Классно. Бежишь?

– Типа того.

Ей не было интересно, что он тут делает. Его положение казалось логически обоснованным: преступник в бегах, персона нон грата на башне… Куда ему, как не вниз, к своим?

Рука Лаки хлопнула ее по плечу, и он сообщил:

– Тебе чертовски повезло, что ты со мной. Я эти траншеи как свои пять пальцев знаю. И уж помогу дорогой коллеге, хотя она мне по яйцам дала в последний раз. Но кто прошлое помянет, тому глаз вон. А смешно, в контексте того, что мы оба одноглазые.

Понесся знакомый гогот. С этим уже оставалось только смириться. Они двинулись обратно в сторону Вавилона, но свернули в небольшой тупик со странной насыпью. Лаки принялся рыть мелкий грунт руками, и оказалось, что лаз засыпан непонятной неорганической насыпью, которая не проваливалась, а оставалась на поверхности. Он первым спрыгнул вниз и уставился на нее инфракрасным глазом.

– Давай, принцесса. Ад ждет.

Общий Тракт (удаленность от Вавилона – 20 км)

«…Старый мир подобен скелету. Он мертв, но все «…еще хранит образ ушедшего времени. Ты пока мало знаешь о времени, Бланш. Оно кажется неуловимым, абстрактным, и приходится измерять его в минутах и часах, чтобы почувствовать его ход.

Но настоящее время больше, чем это. Ты узнаешь о нем, если выйдешь наружу. Тогда тебе станет ясно, как широка пропасть между тем, где человечество сейчас и где оно было век назад…» – слова дедушки обретали смысл с каждым новым шагом.

Они двигались по пустынному широкому туннелю уже много часов, делая редкие перерывы. Лаки шел уверенно, явно зная эти места. Общий Тракт считался относительно безопасным. Здесь существовал негласный договор о ненападении, потому что пересекались самые разные подземные группировки для торговли и переговоров.

– Нас все равно могут грохнуть, любое правило любит исключение, – обнадежил ее Лаки, – но шансов намного меньше. Вот доберемся до туннелей Собачников, тогда лучше сожми покрепче все свои амулеты.

Пока же они брели совсем одни. Пещера была настолько огромной, что потонувший во тьме каменный потолок словно уходил в бесконечность. На обочинах иногда встречались следы чьего-то присутствия: то были обугленные деревяшки, странные металлические запчасти и брошенные противогазы. Лаки обмотал банданой нижнюю часть лица, чтобы слегка фильтровать воздух. Здесь он был другим. При вдохе казалось, что легкие покрываются металлической стружкой. Бланш дышала без опаски, полагая, что с ее здоровьем ей ничего не грозит, но не могла не отметить, что все в башне, вроде чистой воды и воздуха, принимавшееся как данность, переставало быть константой за ее пределами.