— Возможно, оно и к лучшему, — произнес он, стараясь повторить грустную интонацию Марии.

И как ни в чем не бывало снова надел на мизинец семейную реликвию.

Может, Мария надеялась, что он оставит ей кольцо на память? Или полагала, что он скажет: «Возьми. Отдашь, когда я вернусь»? Она снова улыбнулась, но улыбка вышла невеселой, а на лбу залегла морщина, которая больше не разгладилась.

На дороге появилась запряженная лошадьми повозка.

— Смотри-ка, это твой шанс! — воскликнул Шарль-Арман. — Я договорюсь, чтобы тебя подвезли.

— Да, это мой шанс, — машинально повторила она.

К ним медленно приближалась большая фуражная повозка, битком набитая какими-то старушками в плоеных чепцах. Вид у них был такой, словно их везут на гильотину.

Крестьянин, шагавший рядом с лошадьми, глядел упрямо и подозрительно.

— Понимаю вас, господин офицер. Я бы с радостью, но вы же сами видите, что я не могу больше никого посадить, — заявил он.

Это был фермер, который явно не желал далеко уезжать от своих посевов и бороздил окрестности в радиусе километров двадцати пяти, выбирая наименее опасные места.

— Ничего, посадите, — отозвался Шарль-Арман.

Он зашел с тыла повозки и оказался лицом к лицу со старым подполковником резерва, который сидел на краю, свесив ноги и подложив под колени сложенную валиком веревку. Должно быть, в свое время ежик седых волос придавал ему вид бравого военного даже на гражданской службе. Но теперь он был без каски, без ремня, застегнут не на ту пуговицу, с растерзанной лентой ордена Почетного легиона на груди. Кобура от пистолета небрежно лежала на коленях, а ее хозяин пристально разглядывал солнечные пятна на земле под ногами в черных крагах.

Шарль-Арман автоматически взял под козырек и отрекомендовался призраку, пустой оболочке с нашивками старшего по званию.

—   Вам, случайно, не попадался почтовый контроль из Алансона? — спросил его бедняга подполковник. — Ему пришлось отсюда эвакуироваться…

—   Нет, господин подполковник, не попадался, — ответил Шарль-Арман. — Разрешите, господин подполковник, посадить рядом с вами даму?

—   Конечно, малыш, конечно. Вы делаете доброе дело. Когда видишь молодых, выполняющих свой долг, это вселяет надежду.

Стоявший в повозке сундук чуть подвинули назад, на старушек, всполошившихся, как курицы. Шарль-Арман поднял на руки Марию, легкую как перышко, и посадил ее рядом с подполковником.

— А эти бедняжки… — протянула Мария, которой было безумно жалко оставшихся на дороге товарок. — Для них ничего не найдется?

— Вперед, в путь! — крикнул Шарль-Арман.

Подполковник подвинулся, чтобы дать место Марии.

— Бедная малышка! Куда мы попали? Я вот из почтового контроля и уже три дня ищу своих из Алансона… — произнес он и уставился на зажатый в руке Марии круглый хлебец, как до этого смотрел на солнечные пятна на дороге.

Шарль-Арман понял, как низко может пасть человек волею судьбы, и обменялся с Марией прощальным взглядом.

Фуражная повозка тронулась, и старые черные краги закачались рядом с голыми ногами Марии.

Гийаде сел за руль, и мотоцикл рванул с места. Шарль-Арман долго молчал, прислонившись к кожаной спинке сиденья и вытянув усталые ноги. Под колесами бежала дорога.

«Значит, если меня убьют, после меня ничего не останется», — подумал он. Он не знал, от чего зависит, выживет он или нет: от силы судьбы или от него самого.