— Вы, несомненно, спец, — сказала она одобрительно. Встала и посмотрела на него с неким вызовом. — Может быть, вам удастся помочь мне решить еще одну шараду… Хотите посмотреть?

— Показывайте.

Инспектор показала жестом следовать за ней и, обойдя лежащий на полу труп, подошла к столу в центре читального зала отдела рукописей. На лакированной поверхности лежал огромный фолиант, открытый на странице ближе к концу.

— Вы знаете, что это такое?

Томаш пошел за ней крайне осторожно, стараясь не наступить на какое-нибудь пятнышко крови, дабы не навредить работе по сбору улик. Подойдя к столу, наклонился над книжищей и по состоянию пергамента сразу понял, что документ был очень древним. Прочитал несколько строк, наморщив лоб.

— Это Святой Павел, — определил он. — Отрывок из Послания к Евреям. — Он вдохнул аромат, источаемый пергаментом, и почувствовал какой-то сладковатый запах веков. — Оригинал Библии, значит. Заметьте, написан по-гречески. — Он посмотрел вопросительно на итальянку. — Это что за манускрипт?

Валентина взяла фолиант и показала буквы на твердой обложке.

— Codex Vaticanus.

Увидев титул, историк разинул рот от удивления и снова буквально вперил взгляд в фолиант, глазам своим не веря. Снова потрогал пергамент, как будто хотел удостовериться, что он на самом деле такой древний, а потом еще раз его обнюхал. В результате изумление только усилилось.

— Это тот самый Codex Vaticanus? Оригинал?

— Ну, конечно. А чему вы так удивляетесь?

Томаш почти вырвал фолиант из рук итальянки, как если бы он был реликвией, сделанной из чистейшего золота, и положил его с беспредельной осторожностью на стол, будто ставил хрупкий хрустальный канделябр.

— Это один из самых драгоценных манускриптов, существующих на планете! — сказал он укоряющим тоном. — Нельзя его брать вот так запросто. Господи, это же уникальная вещь! Она бесценна! Это как… как Mona Lisa среди манускриптов, понимаете? — Он бросил горящий взгляд на дверь, будто там стоял Папа, пришедший, чтобы объявить ему строжайший выговор за халатность, допущенную при хранении такого сокровища. — Я даже представить не мог, что они с такой легкостью выдают оригиналы в читальный зал. Это невероятно! Такого нельзя было допускать! Как можно?

— Успокойтесь, — встряла Валентина. — Главный смотритель библиотеки объяснил мне, что обычно никто не имеет доступа к этой рукописи, только лишь к копиям. Но жертва как раз и была исключением, особым случаем…

Томаш перевел взгляд на лежащее на полу в переходе между двумя залами тело под простыней и проглотил возмущение.

— Ну, раз так…

Если доступ к оригиналу Codex Vaticanus был все-таки исключительным случаем, что тут скажешь…

— А я бы хотела знать, что такого особенного в этой рукописи.

Внимание историка снова переключилось на Кодекс, лежавший на столе читального зала.

— Из всех экземпляров Библии, относящихся к истокам христианства, Codex Vaticanus является, возможно, самым качественным. — Томаш провел рукой по пергаменту, пожелтевшему за без малого два тысячелетия. — Он датируется IV веком и включает большую часть Нового Завета. Говорят, это был подарок императора Византии Римскому Папе, — ладонью он ласково коснулся страницы. — Это настоящее сокровище. Никогда и представить себе не мог, что доведется прикоснуться к нему, — лицо его озарилось почти блаженной улыбкой. — Codex Vaticanus... Кто бы мог подумать?!

— А вы могли бы предположить, что именно искала на его страницах профессор Эскалона?

— Представления не имею, ни малейшего.