|
Ведь уже час ночи! Но этот идиот настаивает на встрече с вами, и я уж и не знаю, что еще предпринять. Говорит, что дело чрезвычайной важности, срочное, что то да се, — он наклонился, заговорщицки сузив глаза. — Professore, если не хотите встречи, только скажите. Я позвоню министру, если что! И даже Президенту! Ни у кого нет права вас беспокоить! — Он торжественно вознес руку к небу. — Траян подарил нам это замечательное творение, а вы помогаете вернуть его людям! Все эти полицейские делишки ничто по сравнению с такой благородной миссией! — Своим указательным пальцем он едва не задел нос Томаша. — Если надо будет, я и с Президентом поговорю!
Португальский историк выдал короткий смешок. — Успокойтесь, профессор Понтиверди. Мне совсем нетрудно переговорить с полицейским. Что за проблема! — Ну, смотрите, professore! Вам виднее! — и, сменив тон на грозно-оскорбительный, указал на человека в галстуке. — Знайте, нет проблем, я могу послать к черту этого дебила, этого cretino, это stronzo! Полицейский в штатском, стоявший неподалеку, резко выпрямился. — Это меня вы назвали дебилом? Меня? Итальянский археолог повернулся к полицейскому, дрожа всем телом от праведного негодования и бешено жестикулируя, а его рука то и дело гневно тыкала в стража порядка. — Именно Вас! Вас, бесноватый вы мой! Дебил! Cretino! Увидев, что ситуация выходит из-под контроля, Томаш слегка придержал профессора Понтиверди. — Успокойтесь! Спокойно, господа! — сказал он как можно более миролюбивым тоном. — Нет проблем, профессор. Я поговорю с ним — и дело с концом! — Никто не имеет права называть меня дебилом, — продолжал возмущаться полицейский, красный от ярости, угрожающе потрясая кулаком. — Никто! — Дебил! — Успокойтесь! — Дурак! Stupido! Понимая, что итальянского профессора уже не обуздать, а полицейский готов вот-вот сорваться, Томаш быстро двинулся в его сторону. Не обращая внимания на поток взаимных оскорблений, фонтанировавший, как из рога изобилия, он потащил господина в галстуке подальше от перепалки. — Вы хотели поговорить со мной? — спросил он, увлекая полицейского за собой и пытаясь положить конец дискуссии. — Давайте пойдем отсюда. Полицейский в штатском еще пульнул пару проклятий в сторону профессора Понтиверди, при этом оба рычали и кричали не щадя своих сил, но все-таки позволил увести себя оттуда. — Ах, porca miseria! — выпалил он, повернувшись к португальцу. — Что себе думает этот… этот scemo? Где это видано? Mamma mia! Сплошной дурдом! Как только они отошли на безопасное, по его мнению, расстояние, и дискуссия вряд ли могла вспыхнуть снова, Томаш остановился у улицы Бибэратика и обратился к визитеру. — Итак, говорите. Чем могу быть полезен? Полицейский глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание после перепалки. Вытащив блокнот из кармана, он пробежал глазами какие-то записи, поправляя ворот пиджака. — Вы профессор Томаш Норонья из Нового университета Лиссабона? — Да, это я. Полицейский взглянул на деревянную лестницу, которая соединяла руины Форума Траяна с вышерасположенной улицей, и подал знак головой, что пора в путь. — Мне приказано доставить вас в Ватикан.
II
Несусветная суматоха царила на площади Пия XII — прямо напротив площади Святого Петра и его величественной подсвеченной базилики. Обычно тихое в эту ночную пору место напротив Ватикана вдруг ожило с какой-то лихорадочной суетой. |
