Итальянка покачала головой, не соглашаясь с этой мыслью.

— Это неправда! То, что проповедовал Иисус, входило в противоречие с иудаизмом! Я абсолютно в этом уверена! Он пересмотрел некоторые аспекты иудейского Закона!

Томаш понял, что пора переходить к тяжелой артиллерии, и снова взялся за Библию.

— Настаиваете все-таки? Ну, тогда смотрите, что говорит Иисус в Евангелии от Луки, 16:17: «Но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет». То есть Иисус был сторонником самого тщательного применения иудейского Закона, как говорится, — до последней запятой! А в Евангелии от Иоанна в стихе 10:35 он говорит: «Не может нарушиться Писание». Значит, Ветхий Завет не может быть ни приостановлен, ни упразднен! В Евангелии от Матфея читаем в 5:17–18: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все». То есть Иисус не только не собирается что-то отменять, а наоборот, требует исполнять все предписанное от а до я! — он посмотрел в глаза Валентины. — И вот я спрашиваю вас: могут ли такие слова произноситься человеком, готовящимся менять еврейский Закон?

Госпожа инспектор Следственного комитета Италии откинулась на спинку дивана в знак полной капитуляции.

— Чего уж там… — прошептала Валентина, встряхнув головой, пытаясь как-то навести порядок внутри себя. — Но тогда на чем же зиждется христианство? Я не понимаю…

— Удивительно, но основу его не составляют ни само житие Христа, ни его учение, — продолжил Томаш. — Он был иудеем, жившим и проповедовавшим иудейский Закон. Какие-то позиции в нем незыблемы, другие поддаются разнообразным толкованиям, и одни евреи, более либеральные, интерпретируют их так, а другие, консервативные, — сяк. Вот фарисеи были консерваторами.

— А Иисус?

— И он был одним из них. Поэтому-то и вступил с ними в спор: кто правильнее толкует Закон. Фарисеи склонялись к букве, а Иисус уделял внимание еще и духу Закона. Это наиболее заметно в Нагорной проповеди, где он цитирует Закон, а потом рассказывает, что считает его духом. Например, люди не только не должны убивать, но даже сердиться не должны; обязаны не только не поддаваться прелюбодеянию, но даже простому желанию; и должны любить не только ближнего своего, но и врага своего. Иисус как бы вступал в состязание с другими евреями. Его не только буква Закона интересовала. Он с таким почитанием относился к иудейскому Закону, что желал исполнять даже то, что читал, скажем, между строк.

Валентина пребывала в раздумьях.

— Вот почему он никогда не сердился и жил очень аскетично.

Взгляд Томаша задержался на пару секунд на ее лице: стоит ли разочаровывать итальянку еще раз. Пожалуй, лучше выложить сразу всю правду до конца.

— Весьма сожалею, что приходится огорчать вас опять, но Иисус был кто угодно, только не аскет. У Матфея и у Луки есть фрагменты высказываний Иисуса, где он противопоставляет аскетичность Иоанна Крестителя своей собственной гибкости в данном вопросе. Вот у Матфея в 11:18–19 Иисус заявляет: «Пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам»! Понимаете, Иисус признается, что не прочь пропустить стаканчик, да и поесть горазд!

Валентина рассмеялась.

— Ничто человеческое и ему не чуждо!

— А еще есть намеки, что хотя он проповедовал, что не надо сердиться, но сам бывал весьма рассержен.

Улыбка вмиг исчезла с лица собеседницы.