Первый удар я отбил играючи – подставил согнутую в локте руку, от второго спасся, поднырнув под локоть ударившего. И тут мне в голову хлынула волна злости. Ах, вы так, подонки, мать вашу вдоль и поперек? Ну, теперь глядите…

Ударом ребра ладони по горлу отправил в глубокий нокаут более рослого хулигана, пяткой ноги в прыжке достал второго. Третий выхватил нож, но даже не успел размахнуться – мой кулак вошел ему в солнечное сплетение.

Оставив за собой охающую, стонущую, ползающую по асфальту братву, я спокойно пошел в сторону булочной. Сейчас – около девяти, должен успеть.

Не успел – догнал милицейский «газик».

– Вот он, бандит! – кричала из него размалеванная девчонка. – Мирно общались, а он напал, покалечил наших мальчиков… Хватайте его!

Я не успел ничего сказать – два милиционера взяли меня под руки и поволокли к машине. Конечно, ничего не стоило расправиться с ними так же, как недавно – с хулиганами, но пребывание в следственном изоляторе, а потом на зоне, привило мне уважение к людям в милицейской форме. Поэтому я безропотно покорился. Упрямиться, доказывать правоту – себе дороже станет, врежут по морде, а то и по почкам. Меры воздействия на нарушителей опробованы неоднократно, ребята крепкие, здоровые, натренированные.

Подсаживая меня в машину, приложили в качестве профилактики палкой по загривку, обложили многослойными матюгами. Вот тебе и правовое государство, вот и защита прав и достоинства гражданина великой России. Я успел успокоиться – недавно бушевавшая во мне ярость перешла в иронические размышления.

– Пьяный дебош, – коротко доложил сержант дежурному офицеру. – Покалечил трех пацанов…

Унюхал все же несчастные полстакана водки! Специалист, ничего не скажешь.

– Вот этот долговязый? – удивился лейтенант. – Силен, бродяга – с тремя справился… Наверно – хлюпики, младенцы?

– Да нет, вроде, парни крутые… Похоже, он оказался «круче»… Или водка погнала на преступления…

– Тогда пусть протрезвится в обез»яннике. Завтра придет начальник – разберемся…

– Никаких «завтра», лейтенант, – заупрямился я, представив себе, что станется со Светкой, когда она войдет в пустую квартиру. – Разрешите позвонить…

– Наш «звонок» дорого тебе станет, – засмеялся сержант, вытаскивая из кармана трубку сотового телефона. – Плати сто долларов – три минуты разговора.

Даже здесь, в милиции – дикий, неуправляемый рынок, вяло удивился я, стоит ли осуждать пацана, потребовавшего вознаграждение за обычную человеческую услугу – показать, где проживают Сувороы?

Лейтенант оказался большим психологом – понял: дело не чисто, задержанный не относится к числу занюханных алкашей, закатит после освобождения скандал – не расхлебаешь неприятностей. Что то насторожило его в моем поведении, заставило обращаться более вежливо.

– Звоните, – подтолкнул он ко мне телефон. – Только – покороче.

Когда в трубке послышалось хрипение болящего Ромина, оно показалось мне пением райской птички.

– Выручай, Славка…

– Что случилось?

Выслушав мою бессвязную исповедь, капитан попросил передать трубку дежурному. О чем они говорила я не понял, но выражение лица лейтенанта было не таким веселым, как только что. Покраснел, бедняга, на лбу пот выступил.

– Извините моих парней, Константин Сергеевич, – пробормотал он, глядя мимо меня на висящий на стене портрет очередного руководителя. Будто не передо мной извинялся – перед ним. – Промашка вышла… Не обессудьте…

Через несколько минут, сопровождаемый извинениями и твердыми обещаниями «разобраться» с пьяными хулиганами, я помчался в булочную.