<Лучше поднимусь сам, передам мастеру, - подумал Малыш. - Радиограмма

персональная, срочная>.

     Малыш подтвердил прием и  выключил передатчик.  Сигнал подтверждения,

помчавшийся к Земле-14, представился ему в виде зримого тела, пропадающего

из глаз,  несущегося между потоками метеоров и космических лучей туда, где

за  много миллионов километров ждет его Агнесса Колли.  Нет,  она не ждет.

Она  знает,  что  сигналу добираться почти  полчаса.  Она  оборачивается к

напарнику,  рыжему Ахмеду,  просит его сбегать за кофе.  И Ахмед бежит.  А

Агнесса,  пользуясь  минутой  одиночества,  достает  спрятанное в  журнале

метеоритных сводок  письмо  от  Юры  Цыганкова,  которого она  никогда  не

называет Малышом и не любит,  если называют другие.  Письмо уже потерялось

на  сгибах -  кончается вторая неделя,  как <Сегежа> стартовала к  Титану.

Ахмед возвращается с чашкой кофе,  Агнесса незаметно прячет письмо.  Ахмед

улыбается и говорит, что у него есть два билета...

     Часы над  головой прозвенели четвертушку часа.  Восемь сорок пять.  У

Малыша испортилось настроение.  Почему он решил,  что Агнесса перечитывает

его  письмо?  Она  могла  выбросить его,  не  распечатывая.  Малыш включил

авторадиста, вышел в коридор.

     Коридор был наполнен негромким,  многозвучным гулом.  В нем сливались

далекие  голоса,   шорох  воздуха  в  кондиционерах,  пришептывающие  шаги

роботов,   звон  посуды  в  буфетной  -  и  все  эти  звуки  растворялись,

перемешивались и тонули в монотонном, утробном говоре двигателей.

     Малыш остановился,  с удовольствием прислушиваясь к голосам  корабля,

одернул  куртку,  пришлепнул  ладонью  волосы.  И  увидел доктора Павлыша.

Доктор вышел из своего кабинета.  Он нес рулон белой бумаги, подгребал им,

как  веслом.  Доктор  был  более  других  на  <Сегеже> похож на идеального

космонавта.  В порту,  на Земле,  он облачался в голубой мундир космонавта

дальнего  плавания;  глаза  его  принимали  тогда  цвет  горного озера,  а

серебряная змея,  обернувшись вокруг чаши над верхним карманом,  почему-то

производила   впечатление  штурманского  штурвала.  Девушки  называли  его

<капитаном>. Павлыш улыбался чуть загадочно.

     Малыш не  устоял перед искушением.  Он  вспомнил,  что доктор все уши

прожужжал Снежине об аметистах Титана, хотя сам на Титан не ходил.

     - Послушай, Слава, - сказал Малыш. - На Титан не идем.

     - Что случилось? - спросил доктор.

     - Срочная с  Земли,  -  сказал Малыш,  показывая ему издали бланк,  и

хотел проследовать дальше.

     - Стой.  -  Слава преградил путь рулоном бумаги.  -  Не веди себя как

женщина.

     - А как? - спросил Малыш.

     - Знаешь, они говорят: <Ах, что я знаю, но тебе не скажу>.

     - Чудак.  Видишь же:  лично капитану.  Выходим на рандеву с  <Короной

Кенш>.