не смогла. Ой, идет...

     Тетя Миля непроизвольно зажмурилась.  Вцепилась пальцами в край стола

- даже суставы побелели.

     Снежина обернулась. Мимо открытой двери прошла хвостатая жаба. У жабы

были  длинные  тонкие  руки.  Она  жестикулировала  ими,  объясняя  что-то

семенившему рядом Малышу.

     - Ты иди,  - произнесла тетя Миля тихо, не открывая глаз. - Мне самой

стыдно,  ты не думай.  Только пирожок сверху возьми,  из белой кастрюли. С

рисом и яйцами.

     Снежина  вздохнула,  мотнула  головой,  рассыпав по  плечам  чудесные

волосы, открыла шкаф и взяла из белой кастрюли пирожок.

     - Это очень крупные ученые, - сказала она.

     - Я  знаю,  -  согласилась тетя  Миля.  -  Во  мне  животный  атавизм

пробудился.

     - Вы к ним обязательно привыкнете,  - утешила ее Снежина. - Можно еще

один пирожок?

     - Возьми. Только один. Скоро обед.

     В буфетную заглянул Христо.

     - Извините,  -  сказал  он.  -  Снежина за  схемой пошла,  а  я  жду.

Извините. - У Христо печальные карие глаза и подвижные брови, движущиеся в

такт губам. - Извините, - повторил он еще раз.

     - Мы пошли.  -  Снежина отломила практиканту половинку пирожка. - Все

будет хорошо.

     В  коридоре Снежина вспомнила,  что хотела пить,  но  возвращаться не

стала.

                                    4.

     В  два тридцать громыхнул гонг.  Загребин купил его в Рангуне,  когда

был в  отпуске.  Такого гонга не было больше ни на одном корабле.  С боков

его  поддерживали хоботами слоны из  тикового дерева.  В  гонг любили бить

роботы. Даже чаще, чем нужно.

     Снежина подошла к зеркалу. Зеркало у нее в каюте было похоже на грушу

или  на  голову императора Франции Луи-Филиппа,  каким его  рисовал Домье.

Зеркало придумал какой-то умник из Института интерьеров. Снежина предпочла

бы самое обычное, круглое или четырехугольное.

     Снежина  поглядела  в  зеркало  и  понравилась  себе.   Она  не  была

самовлюбленной.  Просто  Снежина  настолько красива,  что  даже  сама  это

признавала.  Причесываясь,  она  вдруг улыбнулась.  <А  ведь и  мы  им  не

нравимся, - подумала она. - И я тоже для них уродлива>.

     Вошла Кирочка Ткаченко. Кирочка ниже Снежины на две головы, беленькая

и  почти прозрачная.  На медкомиссии она тратит втрое больше времени,  чем

любой космонавт.  Врачи не  могут поверить,  что  она  здорова,  настолько

здорова, чтобы работать третьим механиком на <Сегеже>.

     - Идешь обедать, Снежка? - спросила она.

     - Иду. Сейчас. Заколоть волосы или так?

     - Так,  -  сказала Кирочка.