Флор Федулыч. Что там похожего-с? Я считаю так, что это только одна игра воображения.

Лавр Мироныч. Да на меня, дяденька, похоже, точно с меня писано.

Ирина. Нет, папа, на вас это еще не так похоже.

Лавр Мироныч. Это потому тебе кажется, что у меня денег нет; а чувства и поступки все мои, и если б мне досталось такое состояние…

Ирина. Нет, уж кто похож на Монте-Кристо, кто похож… так это… это один человек.

Глафира Фирсовна. Не в него ли ты и влюблена-то?

Ирина. Ах, да разве есть средства, есть какая-нибудь возможность для девушки не полюбить его? Это выше сил. Разве уж которая лед совершенный.

Глафира Фирсовна (всплеснув руками). Ах, батюшки! Вот так победитель! Откуда такой проявился?

Флор Федулыч. Нам бы, кажется, Ирина Лавровна, про всякие такие диковинки знать надо; а мы что-то не слыхали.

Ирина. Он, дедушка, не торговый человек.

Лавр Мироныч. В своем роде, дяденька, это феномен-с.

Глафира Фирсовна. Что такой за финомен? Я про таких людей сроду не слыхивала.

Лавр Мироныч. Это значит, Глафира Фирсовна, необыкновенное явление природы.

Глафира Фирсовна. Что же в нем необыкновенного?

Ирина. Все, все необыкновенное! Красавец собой, умен, ловок, как одет, как деньги проигрывает! Он совсем их не жалеет, бросает тысячу, две на стол, а сам шутит. Сядет ужинать, кругом него толпа, и он за всех платит; людям меньше пяти рублей на водку не дает.

Флор Федулыч. Таких-то феноменов мы достаточно видали.

Ирина. Ах, дедушка, надо его знать, чтоб понять все это очарование, а на словах не расскажешь.

Флор Федулыч. А где же вы его узнали-с?

Ирина. В саду, в клубе, там семейные вечера бывают. Я с ним очень хорошо знакома.

Флор Федулыч. Вот как-с! Интересно узнать этот феномен-с.

Лавр Мироныч. Какая цель скрывать тебе, Ирень? чего тебе бояться? Соперниц у тебя нет, он только на тебя одну и обращает внимание.

Ирина. И как богат! Какие имения, и всё в самых лучших губерниях.

Глафира Фирсовна. Что ж ты на красоту свою, что ли, очень надеешься, что такого жениха подцепить задумала?

Ирина. У всякого свой вкус: для вас ведь одна красота существует, чтоб женщина была толста да румяна; а мужчины, особенно образованные, в этом деле гораздо больше и лучше вас понимают. По-вашему, мадам Пивокурова – вот это красавица.

Глафира Фирсовна. У ней красота-то в кармане да в сундуках; эту красоту образованные мужчины тоже хорошо понимают. Смотри, как бы она у тебя жениха-то не отбила.

Ирина. Невозможно. При таком его богатстве ему ничего не надо, ему надо только любящее сердце. А деньги он за ничего считает, он даже презирает их.

Лавр Мироныч. Ну, нет, Ирень, не скажи! (Флору Федулычу.) Дяденька, прошел слух, что в случае выхода в замужество Ирень вы ее не оставите своею милостью; суммы не назначают, говорят различно, – так я слышал стороной, что он этим интересуется. Уж я, дяденька, не знаю, откуда этот слух.

Флор Федулыч. А я знаю, Лавр Мироныч.

Глафира Фирсовна. Да погодите, мы этот слух после разберем. (Делает знак Флору Федулычу, чтоб он молчал.) Коли что Флор Федулыч обещал, так он от своих слов не отопрется; я его характер знаю, портить дела вашего он не станет. Ты мне скажи, кто у вас этот богач-то?

Ирина. Ах, как вы этого не знаете, странно! Ведь он один в Москве-то, больше нету; Вадим Григорьич Дульчин.

Глафира Фирсовна. Да-да; так вот кто! Ну, чего уж еще? Вот вас теперь пара: ты богатая невеста, он богатый жених.

Ирина. Ах, не жених еще! это еще только моя надежда, моя мечта.

Лавр Мироныч. Одно предположение с нашей стороны. Мы с Ирень между страхом и надеждой.