Я делаю это не только для себя, но и для всего человечества.

Ее свет был и остался ослепительным. Надеюсь, в один прекрасный день вы это увидите.

Вы видите в происходящем только смерть. Но в один прекрасный день останется только жизнь. И свет.

Я почти достиг этого».

– Да, почти достиг, – пробормотала Ева и сунула записку в пакет. – Фини, у меня узкий кругозор, и, тем не менее, я вижу красивую чернокожую девушку примерно двадцати лет, в медицинском халате. Рост – примерно сто шестьдесят пять, вес – шестьдесят килограммов. Никаких следов насилия.

Она снова наклонилась и повернула руку девушки ладонью вверх.

– Небольшое круглое отверстие от шприца на правой ладони. «Привет, как я рад тебя видеть…» – что-нибудь подобное сказал этот ублюдок, пожал ей руку и ввел транквилизатор. На ней халат, так что она либо пришла на смену, либо уходила. Известно, кто она?

– Студентка медицинского факультета. Работает здесь сменной сестрой. Ее дежурство закончилось в десять. Есть показания сотрудников, видевших, как она уходила.

– Угу… – Ева продолжала осмотр. Красивое лицо, тонкие черты, высокие скулы. Пышные черные кудри, аккуратно перехваченные лентой на затылке. Три заклепки в каждом ухе. – Здесь полно народу. Было очень рискованно подбирать ее прямо у центра здоровья в десять вечера. У тебя есть ее домашний адрес?

– И ее, и всех остальных. – Фини помнил адреса наизусть, но все равно достал электронный блокнот. – Алисия Дилберт, двадцать лет. Студентка медицинского факультета Нью-Йоркского городского университета. Живет на Шестой Восточной, всего в трех кварталах отсюда. Ближайший родственник – брат, Уилсон Бакли.

– Что? – Ева вскинула голову. – Что ты сказал?

– Ближайший родственник – Уилсон Бакли.

– О черт! – Она стала массировать затылок. – Черт побери, Фини, это мой друг!

– Ни о чем не спрашивай, – предупредила Ева, не дав Надин открыть рот. – Когда смогу, все расскажу сама.

Выражение лица Евы заставило Надин смириться и кивнуть:

– О'кей. В десять, Даллас. В десять утра мне понадобится нечто большее, чем официальное заявление.

– Когда смогу, – отрезала Ева. – Он прислал тебе сообщение в шесть ноль-ноль?

– Да, как всегда. Даллас, я выполнила свой гражданский долг и все отдала Фини.

– Да, знаю. Надин, пока мне нечего тебе сказать. – Ева пригладила волосы.

«Что-то случилось, – подумала Надин. – Что-то плохое».

– Ты в порядке? – она погладила подругу по щеке. – Не для протокола, Даллас. Что произошло?

Но Ева только покачала головой:

– Не сейчас. Мне нужно известить ближайшего родственника. Не хочу, чтобы ее имя прозвучало в эфире до того. Можешь получить официальное заявление у Фини. Он еще побудет здесь, а мне надо ехать. Рорк…

– Кое-что изменится. Я хорошо знаю брата убитой. И ты, кстати, тоже. – Она мрачно взглянула на него. – Ты хотел сделать то, что можешь? Ловлю тебя на слове. Пибоди присоединится к Фини, поговорит с работниками центра, опросит соседей. А ты поедешь со мной к ближайшему родственнику.

– Кто это?

В его доме была хорошая охранная система. Крэк очень серьезно относился к таким вещам. Значок позволил ей преодолеть барьер и подняться на пятый этаж. Там она тяжело вздохнула и нажала на кнопку звонка.

Прошло несколько минут, пока на сканере не замигала лампочка.