Наука продвинулась достаточно далеко, и, если опухоль была обнаружена вовремя, если у пациента была нужная медицинская страховка или приличный счет в банке, лечение помогало. «Но часто бывает слишком поздно», – думала Ева, читая список. До сих пор ей и в голову не приходило, что смерть может пожирать человека изнутри.

Да, верно, большинство составляли пожилые люди. Но были жертвы и младше. Даррин Джой, пятьдесят три года. Мэрилин Кобовски, сорок один год. Лоуренс Т. Кеттеринг, восемьдесят восемь лет. Коррин А. Стивенсон, пятьдесят лет.

– Стоп. Стоп! Коррин А. Стивенсон. Мне уже встречалось это имя.

– Что, нашла?

– Да. Кажется, да! – Ева быстро вывела на экран список жильцов дома, стоявшего в одном квартале от автостоянки. – Точно. От Стивенсон до гаража было рукой подать. Двенадцатый этаж – хороший наблюдательный пункт и просто отличный, если у тебя есть хорошая оптика.

– У фотографов она обычно имеется, – заметил Рорк.

– Да. – Ева снова посмотрела на экран. – Она умерла в сентябре, несмотря на… сколько?.. два года лечения. Сведений о супруге нет. Один ребенок. Сын, Джеральд Стивенсон. Родился 13 сентября 1978-го… Вот это удача! Найди мне сведения о сыне.

– Уже ищу, – раздался за ее спиной голос Рорка.

И тут в кабинет опрометью влетела Пибоди:

– Даллас, я кое-что нашла! Жавер, Луи Жавер! – Ее лицо горело от возбуждения. – Заказывал рамки того же фасона, что у Хастингса, и в той же самой фирме из Хельсинки. Одного размера, шестнадцать на двадцать. Пятьдесят таких рамок было доставлено в почтовое отделение Западного Бродвея.

– Как он платил за них?

– Прямым переводом. Мне нужно разрешение на доступ к его счетам.

– Оно у тебя есть. Воспользуйся номером моего значка. Рорк…

– Минутку терпения, лейтенант. В нашем огромном городе не один Джеральд Стивенсон… Но ни одного с такой датой рождения, – через секунду сказал он. – По указанному адресу он не проживает. Судя по всему, просто использует другое имя. Если он сменил его официально, мне придется… копнуть поглубже.

– Тогда бери лопату. Ее фамилия все еще значится в списке жильцов. Значит, кто-то живет там, и, скорее всего, это именно сын Коррин А. Стивенсон Джеральд… Пибоди, поедешь со мной.

– Да, мэм. Одну минуту, только переоденусь.

– Свяжись с Фини, – на бегу сказала Ева Рорку. – Сообщи ему то, что ты нашел. Чем больше электронных бездельников займется этим делом, тем лучше.

– Не электронных бездельников, а электронных тружеников, – поправил он и пошевелил пальцами, как пианист, готовящийся исполнить сложную сонату.

«Как хорошо, что он стал прежним», – подумала Ева.

– Подкрепление требуется?

– Нет, сэр. Если он заметит полицейских, это спугнет его. Я бы хотела, чтобы Бакстер и Трухарт в штатском следили за выходами из здания. До сих пор подозреваемый не проявлял склонности к насилию, но может сделать это, если его загонят в угол. Квартира находится на двенадцатом этаже. Единственный выход из нее – через парадную дверь. Либо через окно на пожарную лестницу. Мы с Пибоди возьмем на себя дверь, а Бакстер и Трухарт – лестницу.

– Лейтенант, у вас накопилась целая куча косвенных улик, но смерти матери от рака мозга недостаточно для получения ордера на обыск.

– Сэр, тогда мне придется убедить его открыть дверь. – Она покосилась на спускавшуюся по ступенькам помощницу. На Пибоди была выстиранная и тщательно отутюженная летняя голубая форма.