Ольга покачала головой.

— Всё не настолько плохо.

— Поверь мне, именно настолько! Бабищевы с превеликой радостью стёрли бы из истории Бобровых, если бы могли.

— Их неприязнь касалась твоего отца, а не тебя, — возразила Ольга.

— Неприязнь, — хмыкнул Иван. — Это ты интересно выразилась. Я своими ушами слышал, как брат мамы выдал Руслану следующее…

И процитировал обильно расцвеченное обсценной лексикой пожелание испытать на себе некоторые экзотичные казни и методы пыток, применявшиеся в менее гуманные времена. В паре мест Ольгу передёрнуло несмотря на всё самообладание.

— Так что, неприязнь, — продолжил парень, — это просто-таки эпическое преуменьшение отношений нашей семьи и рода Бабищевых.

— Допустим, — решила она больше не спорить. — Но воплотить свои пожелания они в любом случае не смогут. Если я, или моя семья, об этом настоятельно попросит. А то, что они могут тебе сказать… Ты не похож на человека, которого могут обидеть слова.

— Лесть, — с удовольствием отметил Иван. — Продолжай. Хвали меня полностью. Но даже если мы представим, что я вернусь в дом моей матери. Дальше-то что? В мои планы просиживание штанов и попытки выдавать себя за аристократа с чистейшей голубой кровью не входит. Я туда не впишусь. There is always a black sheep in a flock.

Ольга задумчиво приложила пальчик к губам.

— Дальше? А чего бы ты сам хотел? — и, раньше, чем Иван раскрыл рот, продолжила. — Помимо забраться мне под юбку и прочих непристойных желаний, за любое из которых тебе можно оторвать голову.

Он хмыкнул, но развивать тему не стал.

— Я никогда не был в Америке. Думал отправиться туда. Да и вообще путешествовать, где-нибудь, где нет азиатов. Я от них устал.

— Тогда у тебя есть уникальная возможность, — Ольга встала и обошла стол, присев на краешек рядом с Иваном. — Поработать на свою родину. Командировки по всему миру. Хорошая зарплата. Медицинская страховка. Ну и опасность для жизни, но этим тебя не напугать, правда?

— А бумажная работа?

— Никакой, — пообещала Несвитская. — Таких кадров, как ты, не назначают носить пиво всяким самовлюблённым придуркам.

— О! Подколола! — оценил Иван. — И ты же понимаешь, что если мне что-то сильно не понравится, я просто пойду своей дорогой?

Она кивнула:

— Конечно. Для всех ты будешь фрилансером.

— Очень дорогим фрилансером, — поправил Иван. — И не буду платить налоги в казну.

Несвитская закатила глаза, но кивнула:

— Согласна.

— Отлично! Deal!

Девушка достала ключи и сняла наручники.

— Но пока мы подчищаем твои хвосты в Чосоне, придётся тебе потерпеть семью, — обрадовала она.

Но такая мелочь уже не могла испортить Ивану настроения.

* * *

Иван узнал это ощущение. Странная невесомость, остановившееся время, замерший момент. Точно так же он себя чувствовал, когда первый раз разговаривал с Зевсом. Тогда он был слишком сосредоточен на нападении и прочем, поэтому не анализировал происходящее. Сейчас же у него была такая возможность.

Он всё так же находился в комнате, что ему выделили. Ещё не номер люкс, но уже далеко не камера. Иван сел на кровати и увидел внезапного гостя. На вид это был мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Высокий, хорошо сложенный, гладковыбритый и аккуратно причёсанный, с идеальной кожей. В комнате царил полумрак, но зрение практика позволяло рассмотреть такие детали.