|
Третьи лезли с советами по устройству замка, четвертые – с какими то непонятными намеками на услуги в обмен на покровительство и дружбу (Эмрис снова сдерживал позыв плюнуть этим людям в ноги, выказав свое отношение к подобной «дружбе»). Пятые туманно замечали, что «ну, посмотрим посмотрим» и «как знать, как знать» (Эмрис изумленно выпучивал глаза). Шестые заводили песню про странные времена, которые явно требуют странных решений, раз уж теперь империи приходится пользоваться услугами наемников (Эмрис сдерживался, чтобы не ляпнуть что нибудь, но уже отчаянно хотел, чтобы ему помог хоть кто нибудь, кто понимает, что происходит). Седьмые демонстративно воротили нос и предпочитали не разговаривать с ним (и Эмрис думал, что вот они ведут себя так, будто от него до сих пор разит). Восьмыми оказались родственники – дядька, граф Далан, и его сыновья, часть из которых сделали вид, что видят Эмриса впервые, а часть окинула его брезгливым взглядом и демонстративно поцокала. Девятые и вовсе начинали говорить в лоб, что он выскочка, и любой знатный, благородный муж без труда бы справился с тем, что провернул новоявленный лорд Редвуд.
При том это «лорд Редвуд» говорили с такой интонацией, что голос камергера резко начинал казаться музыкой. – То есть вы хотите сказать, – кое как сдерживаясь, уточнил Эмрис, – что мне удалось вытащить Норга никем незамеченным только потому, что все благородные семьи в раз расступились и не стали мне мешать? Что никакого иного претендента и не было? Ни одного? И каждый из прочих бы мог сделать то же самое? Его осаждала какая то делегация из двух молокососов и двух девиц. Эмрис очень хотел от них отделаться, но понятия не имел, что сказать такого, чтобы не учинить скандал. Может, они того и добиваются? Чтобы он вышел из себя? Ну а кто бы не вышел?! Эти проклятые белоручки задыхаются от запаха собственного ночного горшка! Не то, чтобы лезть сквозь канализацию! – А вы сомневаетесь, барон? – Голос щенка – лет двадцати от роду – прозвучал явным намерением развязать драку. Значит, его правда провоцируют? Хотят вывести, как бы сказать, на чистую воду? Заставить показать какую нибудь дикую, неприглядную натуру, чтобы императору стало ясно, что он пригрел на груди голодранца и дебошира? – Разумеется, он сомневается, – подала голос одна из дам. Графиня какая то там, Эмрис не запомнил. Или дочь графа. Он еще не разобрался. Зато точно уяснил, что эта шельма решила стать местным «светилом» или вроде того: понацепила на себя столько золота и побрякушек, что из за пляски огней на них на девку было невозможно смотреть, не щурясь. – Он же понятия не имеет о достоинствах истинного рыцаря. Ему определенно нужен хоть кто то, кто понимает, как себя вести! Потому что еще немного, и он за себя не поручится! – Пф, чего еще ждать от наемника. – Вторая дамочка скривила рот и пробормотала будто под нос, но однозначно так, чтобы Эмрис услышал. Железный смерил обеих женщин самым ледяным взглядом, каким мог. Коротконогие шлюхи! Они не достают ему даже до плеча, а заносятся так, словно это его недостаток, а не их! Словно он тут неотесанный мужлан, который едва едва разобрался, как в дверь входить!
– Может быть, – поддержал первого напыщенного индюка другой, – вы хотите сказать, что кому то из по настоящему благородных господ не достает храбрости, и поэтому вы справились с задачей, а они – нет? Или, может, нам не достает смекалки? Или предприимчивости? Эмрис отчаянно шарил глазами вокруг в поисках хоть кого нибудь или чего нибудь, что спасло бы ситуацию. Его взгляд будто сам собой увидел на расстоянии вытянутой руки светловолосый затылок высокого мужчины. Рейберт! Точно, Рейберт рядом! Может быть, он… В следующий миг на плечо Рейберта легли тонкие женские пальцы, мягко отодвинули мужчину в сторону, и из за Рейберта выглянула дама, которую Железный не мог не узнать. |
