– Ваше величество. – Между тем, леди глубоко присела, элегантно развернув голову вбок и ненадолго опустив глаза.

Император подхватил одну из женских рук и поднял даму из поклона. По светски приложился губами к запястью и, отстраняясь, заметил:

– Хорошо, что вы приехали. Теоданис говорил, вы можете не успеть.

– Мы в самом деле едва добрались. Поэтому, как только вы закончили официальную часть, я пошла поесть, – призналась женщина до того свойски, что у Эмриса не осталось сомнений: поклоны и эти галантные поцелуи для них исключительная формальность. Эти двое очень, очень близко знакомы.

– Вижу, Идель, – Аерон встал так, чтобы образовывать с леди и Эмрисом треугольник, – вы уже познакомились с бароном.

– Идель? – тут же вслед за императором повторил Эмрис. – Простите, просто за время нашей беседы вы так и не назвались.

– О, в самом деле! – По ее лицу было не прочесть: она в самом деле не заметила или целенаправленно не называлась прежде. Женщина присела перед ним почти так же, как перед императором, только задержалась в поклоне выше. – Леди Греймхау, дочь лорда констебля Теоданиса.

Эмрис задержал дыхание. Леди Греймхау? Серьезно? Вот она?! Ей же… она же… Может, это какая то другая леди Греймхау? Наверное, их несколько?

– Э… – Он сначала протянул, а потом с опозданием выдохнул. Его растерянность недвусмысленно отражалась на лице, и император, хохотнув, подался в сторону барона.

– Обычно в этот момент все кланяются, – громким шепотом напомнил он.

Эмрис почувствовал себя идиотом. Он коротко наклонил голову. Потом подумал, что если это «та самая леди Греймхау», о которой говорят, будто ей принадлежит пол империи, и которая едва ли не сдает столицу в аренду императорской семье, то стоит поклониться как то почтительнее. Он выполнил акробатический прием с отведением одной руки, параллельно размышляя, что такая пигалица не может быть «той самой» леди Греймхау – по слухам такой женщине должно быть не меньше сорока! Потому, наверное, не стоит быть настолько вежливым. А то его могут счесть раболепным.

Окончательно запутавшись, Эмрис чуть дернул головой, из за чего на мгновение напомнил Идель пса, что выполз из озера и отряхивается от воды. Железный быстро завершил дурацкий и бессмысленный маневр этикета и распрямился, сразу ощутив прилив уверенности. Так то лучше! Прямо и с расправленными плечами!

– Кхгм… я… представлял вас иначе, я думаю…

Женщина слегка приподняла брови. Эмрис не знал, как выкрутиться что сказать, и потому попросту перевел разговор в подходящее русло.

– Я так и не поблагодарил вас за помощь, ва… ваша светлость. Спасибо. – Он, наконец, взял себя в руки и поклонился – не как перед дочерью герцога, а как перед той, кто ему помог.

Леди без слов повела плечом: без проблем. Так легко, словно управление судьбами империи для нее плевое дело.

Аерон прибыл к ним с пустыми руками. Потому, оглядев бокал в руках Эмриса, он пальцем указал на тот, что стоял на парапете.

– Твой? – уточнил у Идель. Женщина без лишних слов подала кубок императору, и он сразу пригубил.

– Лорд Дайрсгау не придет поздороваться? – спросила леди.

Император мотнул головой почти одновременно с тем, как отнял от губ бокал.

– Занят.

– Аерон, ты совсем не щадишь его, – наиграно пожурила Идель императора. – Сколько его знаю, он только и делает, что работает.

– Не он один! – Аерон отозвался с такой интонацией, словно был уязвлен, что Идель не обратила внимание на его собственные труды.

Леди улыбнулась. Коротко, но совсем иначе, с подозрением:

– Легрейфа тоже нет.