Посрамитель шайтанаГлава 1Получалось, что лично он, Лев Оболенский, ничего предосудительного не совершал. В ту памятную ночь он ушёл от меня спокойный и счастливый, действительно намереваясь совершить размеренный подлунный променад и не более... Летние звёзды в Астрахани висят низко и кажутся тонко выкованными, скорее из белого золота, чем из северного серебра. Они столь чисты, что подобны хрусталю — приглядевшись, можно через одну большую разглядеть тысячу маленьких. Их блистающая россыпь на Млечном Пути не ощущается острой, она лишь щекочет босые пятки ангелов... Мой друг так увлёкся, что почти не смотрел себе под ноги, а в результате за каким-то поворотом грудью врезался в группу нетрезвых азиатов. Это были обычные узбекские разнорабочие, гастролирующие без документов почти на всех строительных площадках нашей великой страны. Работают за копейки, стараются, как могут, по-русски говорят из рук вон плохо, да и пьяными бывают крайне редко. Но в этот раз были... — Ай, шайтан! — злобно ощерились двое самых пострадавших, вылезая из придорожных кустов. Трое удержались на ногах... — Уф, мужики, — добродушно пожал плечами Лев. — Ну, призадумался, виноват, с кем не бывает... — Зыдес людъи ходят, э?! Карим, съкажи... Иде Карим?! — Вай дод... — вместе со всеми выдохнул наш герой, когда понял, что шестой узбек от столкновения с ним рухнул в неплотно прикрытый канализационный люк. Он даже первым полез его вытаскивать и, помнится, был жутко поражён, что у извлечённого (но дурно пахнущего) бедолаги оказалось безумно знакомое лицо... — Бабудай-Ага?! — Ага, конечно! — в тон откликнулся мокрый гастарбайтер, ни капли не коверкая русский язык. — Слушай, ну нигде от тебя покою нет, раз собрались по-человечески выпить с друзьями и... нате вам — поборник нравственных устоев припёрся! А ведь за тобой ещё с прошлого раза ящик пива числится... — Бабудай-Ага! — не веря своим глазам, возопил Оболенский, едва ли не бросаясь азиату на шею. — Какими судьбами, старина? А как там дедушка Хайям, а Ходжа, а Рабинович, а все наши?! Да я тебе не один ящик поставлю, только расскажи... — Вах, — отмахнулся тот, кого другие называли Каримом, и тоже дружески приобнял Льва. — Что зря рассказывать буду, от слов больше ветра, чем дел... Сам иди посмотри. А то очень скучно без тебя в Коканде... и в Бухаре, и в Хорезме... без тебя, Лёва-джан, такая скука! Пойдём, дорогой... Вот тогда потомок древнего дворянского рода, бывший зампрокурора, отец семейства, верный муж и законопослушный российский гражданин впервые испытал удар звезды в лоб! Или по лбу, но это скорее скользящее попадание, а ему досталось именно в лоб! Он хлопнулся навзничь, гулко ударившись затылком и лишь на секунду зажмурив глаза от немыслимой боли. Лев открыл их спустя вечность от бьющего в лицо восточного солнца!.. Далее был крик... Приводить его в полной звуковой гамме нет смысла, достаточно того, что разморённый полуденной жарой Коканд вздрогнул. Под перепуганным стражником встала на дыбы гнедая лошадь, какая-то женщина в чадре уронила кувшин с головы, уличные мальчишки испуганно прыснули по подворотням, и даже мулла из ближайшей мечети точно запомнил час, когда он услышал «крик шайтана, на чей хвост наехало колесо колесницы святого Хызра», ибо человек так орать не может... Оболенский сел и протёр глаза. |
