Он еще раз заглянул в чан. Блондинка не выберется, куда ей. Ладно… Он отлучится минут на пять, не больше.

Бросив кабели на бетон, он схватил со стола пистолет и направился к двери шкафа.

И лучше бы ей понравилось играть, потому что иначе он расстреляет все патроны, чтобы ствол раскалился, а потом засунет ствол в нее, чтобы влагалище скукожилось на нем, как ломтик бекона на горячей сковородке. Ну и взвоет же она, когда он выдернет этот пистолет вместе с ошметками плоти.

Такие мысли приходили в голову Джонни Симановски, когда он впадал в ярость.

В большинстве случаев он скрупулезно воплощал их в жизнь.

62

Неукротимая рвота помогала ей оставаться в сознании.

Людивина выблевала все, что было в желудке, и старалась дышать ртом, чтобы не чувствовать запах хлорки, от которого ломило виски.

Тело тоже болело, но это она могла перетерпеть.

Она подняла голову, удивляясь, что не слышит ни шипения проводов, ни рева пылесоса. Только безумное тиканье доносилось сверху. Даже Джонни Симановски молчал.

Что он задумал?

Людивина опасалась худшего. Содрогнувшись от ужаса, она подтянула колени к груди. Не хотелось думать о неизбежном конце. О собственной смерти. Мозг отказывался это воспринимать, пока она дышит.

Вот только дышится ей плоховато – из-за паров.

Она задыхалась.

Желчь снова подступила к горлу. Людивина наклонилась, чтобы сплюнуть, и вдруг что-то упало рядом с ней.

Веревочная лестница.

Она прижалась к стенке. Он сюда не спустится, это вряд ли. А она поклялась себе, что не поднимется. Не доставит ему удовольствия. Будет уворачиваться от проводов и дышать парами, умрет, но не уступит ему.

– Поднимайтесь, – раздался хриплый женский голос. – Скорее!

Хлоя?

Это ловушка? Он использует ее как приманку?

– Ну давайте! – с отчаянием настаивал голос.

Людивина не заставила себя упрашивать и, превозмогая боль, поползла по лестнице.

Хлоя ждала наверху, по-прежнему голая.

Людивина затравленно огляделась, но Симановски не было.

– Где он? – коротко спросила она.

– В доме. Ищет меня.

Людивина посмотрела на стол. Пистолет исчез. Значит, он вооружен. Дела идут все хуже.

– Где моя куртка?

– Оставила на лестнице, чтобы заманить его наверх.

Умно. Но к телефону не подобраться.

– Он вернется, – сказала Людивина.

Хлоя съежилась, и она забыла о своей боли и страхе, который разрастался в ней, готовый свести ее с ума. Взяв лицо молодой женщины в ладони, она сказала:

– Хлоя, я обещала, что буду защищать вас, и я сдержу обещание. Что бы ни случилось, когда он появится, я им займусь и выиграю для вас как можно больше времени. Бегите к моей машине и уезжайте как можно дальше.

Хлоя снова ушла в себя. Она была здесь лишь отчасти, поэтому Людивина уточнила:

– Вы сохранили фотографию?

Вялый кивок.

– Они ждут вас, Хлоя. Чтобы вернуться к ним, нужно слушаться меня. Как только он войдет, я его отвлеку, а вы бегите. Не оборачиваясь. Не думайте ни о чем, кроме своей семьи. Договорились?

– Да.

Взгляд Хлои был достаточно осмысленным, и Людивина успокоилась.

Что до нее… Она больше не хотела об этом думать. Она дала слово.

Пообещала себе спасти эту женщину. Любой ценой. Вытащить ее из этого ада.

Людивина вложила ключи от машины Хлое в руку, и тут музыка стихла.

63

Джонни сильно сомневался. Девушки в доме не было. И в тупике не было – он смотрел из окна второго этажа.