— Разумеется, — со знанием дела отозвалась верная Мэгги.

И в этот самый момент Шина почувствовала, как предательские слезы катятся вниз по се щекам. Нет, путешествие было долгим. Чего стоило только их прибытие в Брест, где выяснилось, что там их никто не встречает! А затем встреча с герцогом, его учтивые манеры, его готовность сопровождать их, ощущение собственной незначительности и, что еще унизительнее, понимание, насколько беден и неэлегантен ее наряд. Но вершиной всех бедствий и унижений стало открытие, что их любимая маленькая королева, к которой она прибыла в качестве наставницы, отнюдь не беспомощная малышка и, что самое главное, не тоскует по родине.

Шина ожидала, что при развращенном французском дворе Ее Величество будет чувствовать себя неуютно, что ей здесь будет грустно и одиноко. Однако, к своему великому удивлению, Шина обнаружила во дворце элегантную молодую женщину, отлично владеющую собой и, кстати, намного старше той, кого прислали ей в наставницы, — в общем, красавицу, образованную и с безупречными манерами и, что самое главное, умеющую тонко разбираться во всех хитросплетениях дворцовых интриг, чего никак не скажешь о ней самой.

Такой удар еще как-то надо пережить. Зарывшись лицом в плечо верной Мэгги, Шина разрыдалась.

— Давай вернемся домой! Мы здесь никому не нужны!

Давай вернемся домой!

— Ну-ну, будет вам, моя милая, — утешала ее Мэгги.

Она прижала Шину к своей теплой груди, дождалась, пока поток слез слегка поиссяк, после чего принесла Шине стакан воды, в который капнула, как она любила выразиться, «успокоительного средства».

Не успела Шина сделать и пары глотков, как ею тотчас овладела сонливость. Она попыталась было что-то возразить, но Мэгги раздела ее и помогла лечь в постель.

— Но мне следует переодеться к обеду, — бормотала сонная Шина. — Меня будут ждать.

— Утро вечера мудренее. У тебя завтра еще будет вдоволь времени, — тихо произнесла Мэгги.

Теплые простыни пахли лавандой. Постель предварительно нагрели грелкой. Шина почувствовала, как ее усталое тело в полном изнеможении погружается в мягкую пуховую перину.

— Мне вставать через пять минут, — сообщила она Мэгги, но не успели слова слететь с ее губ, как ее сморил сон.

Мэгги нашла горничную и попросила ее передать молодой королеве, что Шина очень утомлена после длительного путешествия и поэтому не сможет сегодня спуститься вниз к обеду. Горничная пообещала передать это лакею, и Мэгги, видя, что Шина спит сном младенца, тихонько задернула полог на ее кровати и неслышно вышла в свою комнату.

Нет что-то не так. В опочивальне темно, огонь в камине едва тлеет. Должно быть, уже утро, решила она. Ей стало стыдно от того, что в первый же день своего приезда во дворец она оказалась не на высоте. Однако поздно, уже ничего не поделаешь, и самое мудрое, что она сейчас может сделать, это постараться снова уснуть.

Но как, если сон как рукой сняло. Вместо этого Шину снова начали одолевать тревожные мысли, и она беспокойно ворочалась с боку на бок. В памяти всплыли обрывки разговора с Марией Стюарт, всплыло выражение лица юной королевы, когда Шина заговорила с ней о Шотландии. А каким презрительным тоном — или это ей только показалось? — герцог попросил герцогиню де Валентинуа выделить ей несколько приличных платьев.

— Зачем только я сюда приехала, — прошептала Шина, лежа одна в темной опочивальне, и у нее заныло сердце. Как слепы ее соотечественники, что отправили ее сюда! Какие замыслы они вечно строят относительно юной королевы, даже не подозревая о том, что Мария уже не та малютка, которую когда-то внесли на борт корабля, державшего курс во Францию, где ее жизни ничто не угрожало.