Готовясь открыть Адаму священные видения, Михаил снял с его глаз оболочку, которой обманчивый плод затемнил зрение Адама, обещав просветить его; потом ефразией и рутой[177] Ангел очистил ему зрительный нерв, так как ему предстояло видеть многое, и влил в него три капли из источника жизни. Сила этого эликсира так глубоко проникла внутрь духовного зрения, что Адам, вынужденный закрыть глаза, в состоянии восторга бессильно опустился на землю; но кроткий Ангел скоро поднял его за руку, пробуждая его внимание: «Адам, теперь открой глаза и прежде всего взгляни, какое действие произведет твое преступление в некоторых из будущих твоих сынов; хотя они никогда не прикасались к заповеданному дереву, не вступали в заговор с змеем, не совершали твоего греха, но тот грех заразит их и будет источником ужаснейших злодеяний.»

Адам открывает глаза и видит поле; одна половина его была обработана и покрыта недавно сжатыми снопами; на другой были загороди и пастбища для овец, а посередине возвышался, как пограничный столб, простой жертвенник из дерна. Сначала пришел покрытый потом жнец и положил на жертвенник первые плоды своих трудов, несколько связок спелых и зеленых еще колосьев, без разбору, как они попались ему под руку. Потом пришел пастух; лицо его было более кротко, и он принес отборных, лучших первенцев своего стада; заколов их, он положил их внутренности и тук на приготовленный костер и, осыпав их ароматами, совершил все должные обряды. Вскоре с неба сошел милостивый огонь и быстро сжег его жертву с ярким светом и благодарственным дымом, но жертва земледельца осталась нетронутою, потому что была не от искреннего сердца. В сердце земледельца закипела тайная злоба и, беседуя с пастухом, он бросает в него камень, который, попав ему в грудь, лишает его жизни. Он падает, смертельная бледность покрывает его лицо, и со стонами и потоком крови отлетает его душа. Это зрелище потрясает Адама до глубины души; быстро обращаясь к Ангелу, он восклицает: «О, наставник, какое‑то великое несчастье постигло того кроткого мужа, чья жертва была так чиста! Неужели так награждается благочестие и искренняя преданность Богу?»

Михаил (он сам был тронут) отвечает: «Адам, два эти мужа – братья; они произойдут от твоих чресл. Неправедный убил праведного из зависти, что Небо приняло жертву брата. Но кровавое дело не останется без возмездия, так же как и вера другого будет награждена, хотя ты видишь его теперь умирающим в прахе, смешанном с его запекшейся кровью».

Праотец наш восклицает: «О, горе! О ужасное дело! Ужасна и причина. Но неужели я видел Смерть? Неужели этим путем должен я вернуться к праху, моей первой отчизне? О Смерть, как ужасен и безобразен твой вид! Одна мысль о тебе приводит в трепет! Каково же перенести тебя!»

Михаил отвечает: «Ты видел Смерть в том виде, как она впервые поразила Человека, но есть много видов смерти, много различных путей ведут к ее мрачному подземелью; все они печальны; однако, не так страшно само жилище, как преддверие к нему. Одни, как ты видел, умрут от жестокого насилия, другие от огня, потопа, голода; еще большее число – от неумеренности в питье и пище, отчего произойдут на земле ужасные болезни; сейчас появится перед тобою их чудовищная толпа, чтобы ты знал, какие бедствия навлекло на людей невоздержание Евы.»

Немедленно представляется его взорам печальное, темное, отвратительное место: оно походило на больницу; там лежало многое множество страдальцев, там были собраны всевозможные недуги: страшные спазмы с нестерпимыми болями, предсмертной агонии, обмороки, все роды лихорадки, порчи, падучая болезнь, жестокие воспаления, каменная болезнь и рак, мучительные колики, бешенство, тихое помешательство, лунатическое безумие, изнурительное худосочие, старческая немощь, опустошительные моровые язвы, водянка, судорожное удушье, ревматизм. Страдальцы страшно метались с тяжкими стонами.