Падший Ангел продолжает свой путь и, наконец, приближается к пределам Эдема, где прекрасный Рай, уже близкий теперь, венчал своей зеленой оградой, словно валом, плоскую вершину дикой горы. Крутые щетинистые склоны ее густо заросли причудливым кустарником и делали ее неприступной; вверху поднимались, уходя в недосягаемую высь, величавые кедры, пихты, сосны, широколиственные пальмы. В этой роскошной лесной картине ряды деревьев возвышались друг над другом, образуя тенистыми вершинами величественный амфитеатр. Но еще выше их верхушек зеленела высокая стена Рая; с нее открывался нашему прародителю вид на все страны, лежащие внизу.

Еще выше этой стены, в самом Раю, возвышались кругом прекраснейшие деревья, обремененные роскошными плодами; цветы и плоды в одно и то же время золотились и пестрели на них самыми яркими красками. Солнце изливало на них свои лучи радостнее, чем озаряет оно легкие вечерние тучки или блестит в разноцветной радуге, когда Бог орошает дождем землю. Так пленителен был вид Рая. Чем дальше летит Сатана, тем чище и чище становится воздух, вливающий в сердце чудную весеннюю радость, способную изгнать всякую тоску, кроме тоски отчаяния. Легкие ветерки, нежно играя благовонными крылами, веют душистым бальзамом и шепчут, откуда они похитили эти ароматы. Так мореходцы, обогнув мыс Доброй Надежды и миновав Мозамбик, чувствуют дыхание северо‑восточного ветра, приносящего с ароматных берегов Счастливой Аравии, далеко в море, благовония Сабеи: они замедляют ход корабля, чтобы дольше наслаждаться благодатным воздухом, который сам старик Океан вдыхает с улыбкой. Такими же чудными ароматами веяло теперь на Врага, пришедшего отравить их, хотя они не были ему так противны, как Асмодею[103] рыбьи испарения, принудившие его оставить жену сына Товиина, пленившую его своей красотой, и бежать из земли Мидийской, откуда небесное правосудие преследовало его до Египта, где оковало его цепями.

В раздумье, медленно поднялся Сатана на крутую гору, но далее не было пути, так густо переплелись ветви и корни разнородных кустарников и трав, образовав сплошную колючую изгородь, непроходимую ни для человека, ни для зверя. Единственные врата Рая лежали на востоке, по ту сторону горы; вероломный преступник видит их, но пренебрегает входом; с презрением, одним легким прыжком он минует все преграды той горы, подобной высочайшей стене, и попадает в Рай. Так хищный волк, выслеживая новую добычу, примечает места, куда вечером пастухи загоняют стада, полагая, что они там в безопасности, легко перескакивает через плетень в середину овчарни. Так вор, задумавший обобрать сокровища богатого гражданина, который, надеясь на крепость запоров тяжелых дверей своего жилища, не боится взлома, влезает в дом через окно или крышу. Так первый величайший хищник ворвался в овчарню Господню; так, позже, развратные наемники вторгались в храм Божий.

Сатана взмахивает крылами и взлетает на Древо Жизни, дерево, стоявшее посередине Рая, высочайшее из всех. Сатана садится на его вершину в виде морского ворона; но истинная жизнь не возвратилась ему: сидя на Древе Жизни, он обдумывает как нанести смерть живущим. Не помышляя о силе дерева, дающего жизнь, он избирает его только для того, чтобы видеть всю местность, между тем как, при лучшем использовании, оно могло бы служить залогом бессмертия. Так справедливо то, что, кроме Бога, никто не умеет правильно познавать настоящего блага, и что злоупотребление и низкие цели извращают самые святые вещи.

Сатана устремляет взоры на землю и с новым изумлением смотрит на все, что сотворено для счастья человека, на все богатства Природы, заключенные в тесном уголке ее; он на Земле вновь созерцает Небо.

Блаженный этот Рай, или сад Божий, был насажден самим Всевышним на восточной стороне Эдема. Страна эта распространялась на востоке, от Гаурана[104] до горных башен пышной Селевкии, сооруженной владыками Греции, или до Фелассара, где задолго до них жили сыны Эдема.