Он окончил, и слова его вновь пробудили упавшую бодрость и оживили ослабевшие надежды. Все дивились открытию; каждый недоумевал, как ему не пришло этой мысли; раз открытое средство казалось теперь столь простым, между тем как раньше большинство сочло бы его невозможным. Быть может, в грядущие века, если зло проникнет в мир, один из твоих сынов, Адам, для своих злобных целей, по дьявольскому наущению, изобретет подобное оружие на муку сынов человеческих, которые, узнав грех, будут воевать и уничтожать друг друга.

Не медля, из совета летят они к работе; никто не противится, бесчисленные руки готовы. В одну минуту глубоко перерывают они огромное пространство небесной почвы и там, в глубине, видят первобытные элементы природы в их грубых зачатках; они находят пену селитры и серы, смешивают их, пережигают хитрым способом и, очистив, превращают в черные зерна и насыпают их целые груды.

Одни разрывают скрытые жилы металлов и камней (также устроена внутренность и этой земли), из них куют они орудия и делают ядра – вестники разрушения; другие добывают зажигательные фитили, одного прикосновения которых достаточно для гибельного залпа. Так, до рассвета, без всякого свидетеля, кроме ночи, в величайшей тайне, окончили они свою работу и все привели в порядок осторожно, безмолвно, не возбудив ничьего подозрения.

Лишь только прекрасное утро появилось на восточной стороне Небес, встали победоносные Ангелы; утренняя труба призывает к оружию! Быстро сбирается воинство в полных доспехах, сияющих золотом. Некоторые с высоты холмов озирают местность сквозь первый проблеск утра, и разведчики в легком вооружении рассыпаются на все стороны, чтобы узнать – далеко ли враг, где его стан, бежал он или готовится к битве, идет или стоит на месте? Вскоре они завидели его: медленным шагом, но густо сомкнутыми рядами, шли вражеские полки, распустив знамена. Поспешно летит назад Зофиил, самый быстрокрылый из херувимов, и среди воздуха громко восклицает: «К оружию, воины, к оружию! Враг близок! Напрасно мы думали, что он обратился в бегство; сегодня он избавляет нас от труда преследовать его. Не бойтесь, он не бежал; он идет, как черная туча; на лицах у всех уверенность и мрачная решимость. Крепче утвердите адамантовые латы, надвиньте шлемы; подымая или опуская широкий щит, крепче держите его. По всем признакам, не мелкий дождь стрел посыплется на нас сегодня, но, подобно страшной буре, огненные, полетят они на нас».

Так предостерегал он светлое воинство; все знали об опасности. Быстро построившись и отбросив все, что могло замедлить движение, тронулись вперед легионы. Вдруг видят: невдалеке приближаются к ним необъятные массы вражеских войск; тяжело ступали они, влача в середине свои адские орудия, окруженные со всех сторон густыми рядами всадников, чтобы скрыть хитрость. Увидев друг друга, обе рати стали; но вдруг Сатана появляется во главе своих войск, и слышно было его громкое повеление: «Передние ряды, раздвиньтесь вправо и влево, пусть видят все, кто нас ненавидит, как мы ищем примирения; с открытой грудью стоим мы, готовые принять их в объятия, если они не отвернут их и ожесточенно не обратят к нам тыла. В этом я сомневаюсь. Но, что бы ни случилось, Небо свидетель, будь свидетель, о Небо! С нашей стороны предложение радушно. Вы, кого я назначил, к делу! Коснитесь слегка того, что мы предлагаем, но громко, чтобы все могли слышать». Так, издеваясь, едва произнес он загадочные слова, как вправо и влево раздвинулись передние ряды, отойдя к флангам. Вдруг что‑то невиданное, странное открылось нашим взорам: в три ряда, возвышаясь друг над другом, лежали на колесах столбы медные, железные, каменные с виду (их можно было принять за столбы и выдолбленные и очищенные от ветвей стволы срубленных в лесу дубов и сосен, если бы ужасное отверстие их не разевало на нас широкой пасти и не предвещало коварного перемирия). За каждым орудием стоял серафим; в руке держал он трость с зажженным концом.