Сказал и, подобно черному туману, растилающемуся по земле, по чащам сухим и влажным продолжает свои ночные поиски в местах, где всего скорее мог найти змея. Наконец, находит его: он крепко спал, свернутый в лабиринте колец, в середине которых спрятана была его голова, наполненная тонкими хитростями. Будучи невинным, он еще не скрывался в страшной тени мрачных пещер, но, не чувствуя и не возбуждая страха, спокойно спал на свежей траве. Дьявол входит в него через рот, овладевает его грубым инстинктом, входит в мозг его, в сердце, и дает ему силу разума. Но он не потревожил сна змея и, скрытый в нем, ждал приближения утра.

Уже начинало светать; озарились священным светом влажные цветы Эдема, испарявшие утренние благоухания, все, что дышит воссылало с великого алтаря природы безмолвную хвалу к престолу Творца и угодные Ему ароматы. В эту минуту вышла из своей кущи человеческая чета и присоединила словесное благодарение к хору созданий, лишенных дара слова. Окончив молитву, супруги наслаждались ароматом и свежестью утра, потом стали совещаться, как лучше разделить все возрастающий труд их: и точно, работы было так много, что она превосходила силы двух созданий, обрабатывавших столь обширный сад. Ева первая говорит мужу:

«Адам, как бы ни украшали мы этот сад, исполняя приятный труд, обрабатывая эти деревья, цветы, растения, но, пока еще много рук не будут помогать нам, работа будет только расти от наших усилий. Все, что в течение дня подрежем мы лишнего, поддержим подпорками, в одну или две ночи, как бы насмехаясь над нашим старанием, разрастается с прежней роскошью, стремясь к первобытной дикости. Дай мне совет или выслушай, какая мысль пришла мне: разделим работу; ты иди туда, куда выберешь, или где нужнее твоя забота, иди, обвей жимолость вокруг той беседки, направь побеги плюща, который опутал все ветви; а я в другой стороне, там, где растут розы с миртами, найду себе работу до полдня. Когда целый день мы работаем вместе, постоянно друг возле друга, удивительно ли, что взгляды, улыбки, разговоры, вызываемые каким‑нибудь новым предметом, прерывают нашу работу, и хотя мы начинаем ее рано, но она не спорится; так подходит час вечерней трапезы, вовсе не заслуженной нами».

На это Адам нежно отвечает: «О, единственная Ева, единственная моя спутница, несравненная, существо самое дорогое для меня в мире! Прекрасно твое намерение, прекрасно то, что ты думаешь, как лучше исполнить работу, назначенную нам здесь Богом; я нахожу твое рвение похвальным: ничем женщина не может украсить себя более, как заботой о домашнем благе и поощрением мужа к полезному труду. Однако Господь не возложил на нас такого строгого труда, чтобы мы не могли уделить минуты для отдыха во время пищи или разговора между собою (пищи ума), не смели бы обменяться нежным взглядом или улыбкою (улыбка есть принадлежность разума), которая не дана животным и есть пища любви, одной из высочайших целей человеческой жизни. Не для тяжелого труда создал Он нас, но для удовольствия, всегда согласного с разумом. Поверь, общими силами мы легко защитим от одичания тенистые рощи и дорожки на всем пространстве наших прогулок, и уже не далеко то время, когда нам будут помогать юные руки. Впрочем, если быть постоянно вместе утомляет тебя, я мог бы согласиться на короткую разлуку; иногда одиночество есть самое лучшее общество, и после разлуки свидание еще слаще. Но меня тревожит другое сомнение: я боюсь, чтобы вдали от меня не постигла тебя опасность. Помнишь, какое мы получили предостережение, какой злой враг завидует нашему счастью, безвозвратно потеряв свое, как хитрым нападением намеревается навлечь на нас позор и несчастье. Он, верно, где‑нибудь вблизи алчно следит за нами в надежде уловить удобную минуту для исполнения своей цели, минуту, когда он увидит нас порознь. Когда мы вместе, ему не удастся опутать нас своими сетями, так как мы всегда подадим друг другу быструю помощь.