— Я большой поклонник вашего творчества, честное слово, — говорит он.

— Спасибо, Сэм, приятно слышать.

После несчастного случая произошло еще одно изменение: я ужасно устаю от избыточного внимания, меня от него просто тошнит.

— Расскажите лучше о себе, — предлагаю я. — Чем вы занимаетесь?

— Обещаете, что не будете смеяться?

— Ну нет, обещать не могу, — возражаю я. — Вдруг вы окажетесь профессиональным цирковым клоуном? Или укротителем львов. Или одним из тех, кто убирает с улиц собачьи какашки.

— А что, есть такая работа?

— Так говорят, но ручаться не стану.

— Надо немедленно проверить, — и мой визави лезет за телефоном.

Он действительно обаятельный, этот Сэм Хантингтон. Есть в нем нечто располагающее, отчего мне становится легко. Я начинаю получать удовольствие от этого маленького приключения и улыбаюсь:

— Ладно, так чем вы занимаетесь?

— Я профессиональный цирковой клоун.

Теперь я смеюсь по-настоящему.

— Не верю.

— И правильно. Я зарабатываю сочинением небылиц.

— Забавно, — я склоняю голову набок, — ведь со мной та же история.

Он поднимает чашку с кофе в шутливом тосте:

— Я бы сказал, за встречу великих разумов, но это будет как-то несправедливо. Мне до вас далеко.

— Да ну ладно вам, — ворчу я, хотя все больше наслаждаюсь происходящим. Сперва я пошла в кафе из вежливости, но теперь только рада. — Итак, что же подразумевает в вашем случае сочинение небылиц?

— Я писатель-призрак, или, как нас называли раньше, литературный негр, простите за выражение.

Я захожусь от смеха.

— Нет! Быть не может! Вы меня просто разыгрываете.

— А вот и нет. Погодите-ка… пожалуйте, — он выуживает из кошелька визитку и вручает мне.

— Сэм Хантингтон, писатель-призрак, — читаю я вслух. — И что, люди пишут такое на визитках? Вы серьезно?

— Да. Совершенно серьезно. Вот мой вебсайт, — он тянется вперед и тычет пальцем в ссылку на визитке.

— Все равно что сказать «Сэм Хантингтон, профессиональный медвежатник», разве нет? Только не подумайте, я не намекаю, будто вы сейфы взламываете.

— Вы раните мои чувства, Эмма Ферн, профессиональный романист.

— Извините, просто такое трудно принять всерьез. — Под конец фразы я невольно хихикаю, а потом смешок перерастает в гомерический хохот, совершенно неуместный, но неудержимый.

Сэм с улыбкой наблюдает, как я, оправившись, смахиваю проступившие от смеха слезинки и спрашиваю:

— Вы точно не собиратель собачьих какашек, который прикидывается кем-то другим?

— Кем, грабителем банков? Не-ет, я писатель-призрак. Это даже на визитке сказано, а потому придется поверить.

— Восхитительно! Ни разу не встречала писателей-призраков. — И я чуть не выпаливаю, что обычных-то призраков встречала не раз — во всяком случае, одного, который постоянно меня преследует.

— Или встречали, но не знали об этом. — Он подмигивает, и я с усилием сосредоточиваюсь на беседе. Писатели-призраки. Вот о чем речь. — А то могли бы сильно удивиться, Эмма Ферн.

— Ладно, верю, так что расскажите мне поскорей о вашей профессии. Звучит вроде бы захватывающе. А на деле?

— Так и есть. — Сэм откидывается на спинку стула и устраивается поудобнее, явно оказавшись в своей стихии. — Я начинал со студенческих курсовых, как и большинство моих коллег.