— Я скучаю не по работе над твоей книгой, — сообщает Сэм, — а по тебе самой.

Он явно сумасшедший. Говорит так, будто мы с ним встречаемся. Типа: «Как насчет ужина? Тут за углом такой романтический ресторанчик, тебе там понравится. Я угощаю!» В голове у меня лишь одно: «Этот мужчина опасен». Меня окружают опасные мужчины. И женщины, если вспомнить Кэрол.

— Мне надо идти, — говорю я, а сама думаю: «Если убить троих, но дать обещание остановиться, станешь ли серийным убийцей? Нет. Если пообещаешь на этом остановиться».

Честное слово, я на этом остановлюсь.

* * *

Я вымоталась.

Такое ощущение, что мне действительно изменила обычная жизнестойкость. Я могла бы легче пережить все это, обычно так оно и бывает, но сейчас происходит слишком много всего сразу. Не терпится вернуться домой и раз навсегда сбыть с рук проблему Кэрол и Джима.

Я иду к Кэдман-Плаза, чтобы взять там такси, и набираю сообщение Фрэнки, дескать, все прошло хорошо, из дому позвоню. Наверняка после одного-двух-десяти скотчей жизнь станет проще.

На стоянке такси очередь, но сил нет идти дальше, чтобы побыстрее поймать машину, так что я просто пристраиваюсь в хвост. Телефон издает звуковой сигнал, оповещая об эсэмэске. Это ответил Фрэнки: «Отлично! И знаешь что? Планы изменились. Сюрприз! Мы едем к тебе, уже почти на месте. Я говорил, что Брэд замечательно готовит? С нас ужин, увидимся в пляжном домике. Ф. Целую-обнимаю».

У меня не просто сводит живот, там переворачиваются все внутренности; сердце перестает биться, перед глазами плывет туман, и вдобавок подкатывает неудержимая тошнота. И все это прямо на обочине тротуара. Мне очень нехорошо. Надо бы перечитать текст сообщения, но не получается: слова расплываются, а буквы прыгают, так что смысл непонятен, но он наверняка не такой, как показалось мне в первый раз. Просто наверняка. Я озираюсь по сторонам, ищу, где бы присесть, но вижу лишь гребучую очередь на такси, причем стояние в ней, наверное, займет века, потому что — ну-ка, отгадайте, почему? Потому что сейчас час пик! В этом городе он всегда.

Я подношу трубку ближе к глазам, но тут на плечо мне ложится рука, и я слышу:

— Вы не против подвинуться вперед?

Подняв взгляд, я вижу над собой указывающий вперед мужской подбородок. Оказывается, очередь пришла в движение, и только я стою на прежнем месте. Мужчина смотрит на меня с опаской. Может, я сильно побледнела? Наверняка. Делаю шаг к голове очереди. Хорошо бы тут было за что держаться. Я опять гляжу на экран, а потом дрожащей рукой сую телефон мужчине и прошу:

— Пожалуйста, скажите, что тут написано.

— Чего?

Я резко поднимаю трубку к его лицу, будто хочу ударить:

— Что тут написано?

Рука у меня дрожит, и мужчина спрашивает:

— Все в порядке? Может, вам что-то нужно?

Я что, по-японски разговариваю? Почему бы ему не выполнить просьбу? Я хватаюсь за край его синей куртки, лицо у мужчины напрягается, поэтому куртку приходится немедленно отпустить.

— Пожалуйста, прочитайте, что тут написано, — повторяю я. — У меня мигрень, все расплывается перед глазами. Вы же знаете, как бывает, когда мигрень? Хотя, может, и не знаете. В общем, читать нормально я не могу. Помогите, пожалуйста.

Он быстро улыбается, отталкивает мою руку и говорит:

— Просто двигайтесь, пожалуйста. Иначе я вас обойду и встану перед вами.

Я замечаю, что люди в очереди за нами тянут шеи, пытаясь понять причину затора, закрываю глаза и делаю еще шаг вперед, одновременно стараясь воспроизвести в голове только что прочитанное. Кажется, там было что-то вроде: «Брэд замечательно готовит, отлично, мы почти на месте».