— Расскажи, как все сегодня прошло, — просит он.

Я отворачиваюсь и собираюсь с мыслями.

— Вполне достойно. На некоторые вопросы было сложновато ответить, но ты ведь знаешь, какие попадаются читатели.

Он кивает, серьезно, почти торжественно.

— Элизабет Хэллоуэй очень славная, с ней отлично выступать, — добавляю я.

— Здорово! Рад, что все благополучно.

И я улыбаюсь, ведь что тут скажешь? А потом спрашиваю:

— Как у Ника дела?

Фрэнки опускает взгляд.

— Не слишком хорошо.

— Почему?

— Скажем так, пока его принимают не настолько хорошо, как мы ожидали. — Улыбка у него одновременно натянутая и решительная. — Но я пока не буду ничего предпринимать.

Интересно, от радости можно умереть? Похоже, я вот-вот узнаю ответ на этот вопрос, потому что меня просто распирает восторг. Хоть я и стараюсь изобразить взглядом глубокое сочувствие, все силы уходят на то, чтобы не запрыгать от ликования.

— Не понимаю, ты ведь казался таким… как бы сказать? — на языке вертится «очарованным», но я останавливаю себя, — таким полным энтузиазма.

— Ну да, так оно и было. Да и сейчас есть.

— Что-то непохоже.

«Расскажи побольше! — хочется взмолиться мне. — Насколько дело плохо? Давай же, выкладывай!»

— Не понимаю, о чем ты.

— Да ладно! Фрэнки, у меня такое ощущение, что с момента твоего знакомства с этим парнем ты мне его в глотку заталкиваешь. Как вспомню тот обед, так вздрогну! Я решила, ты влюбился в Ника!

Голова Брэда немедленно возникает в кухонном проеме.

— Нет-нет, это просто фигура речи, — заверяю его я.

Брэд улыбается мне во все тридцать два зуба, и голова исчезает.

Я поворачиваюсь к Фрэнки. Он ухмыляется.

— Ты чего это?

— Никак ты ревновала?

— Ну а как ты думал? — Я исподлобья смотрю на него. — Значит, ты не считаешь его ярчайшей звездой во вселенной? Голосом своего поколения?

— Он писатель на контракте, Эмма. У меня их много. «Бадоса-пресс» публикует кучу книг, — улыбается Фрэнки.

— Надо же, а я и понятия не имела. — Я легонько хлопаю его по плечу.

— Ну спасибо, что заметила. — И мы оба смеемся.

— Но к чему тогда тот совместный обед и все прочее?

— Чтобы ты стала писать, Эмма. Я пытался тебя подтолкнуть, — снова улыбается он. — И как ты могла заметить, маневр сработал.

Я улыбаюсь в ответ и тут же принимаю решение. Я закончу новую книгу самостоятельно. Без Сэма. Только я и больше никто.

Разве жизнь может быть еще прекраснее?

Оказывается, может, потому что Брэд приносит нам дымящиеся тарелки с гребешками под соусом из шампанского со словами: «Это, ребята, для затравки», а после того, как мы всячески выражаем должный восторг, Фрэнки говорит:

— Эмма, а у меня хорошая новость, хотел вот рассказать сегодня вечером.

— Что за новость?

— Мы можем завтра пообедать вместе, ты свободна?

— Я… наверное, да. — Бог знает, что может случиться до завтрашнего обеденного времени. — Да, свободна.

— Отлично, потому что я хочу кое с кем тебя познакомить.